Свет любви - [53]

Сегодня по приезде в город она позвонила подруге, хотела пригласить ее в парк на танцы. Подруги дома не оказалось.

Зина пошла одна. Медленно вышагивая по асфальту, она думала: «А и вправду — не поступить ли на работу?»

Муж много раз внушал ей, что жить без работы, без детей нелепо и скучно, но всегда она находила ловкие отговорки:

— Мы всю жизнь должны таскаться за вами по пыльным аэродромам, каждый день переживать: вернется ли из полета? Так тебе мало этого — совсем закабалить хочешь? Гражданской женщине почему не рожать и не работать? У нее все налажено, все обжито. А жена офицера зимой — в городе, летом — в лагере. Нынче — здесь, завтра — там, — тараторила Зина.

— Ну, положим, я-то служу в стационарной части, — возразил Пучков.

— Ну, а куда я пойду? Опять в баню? (До замужества Зина работала кассиром в мужской бане, оттуда ушла по желанию мужа).

— Ни в коем случае.

— В гараж, чтобы шоферня лапала?

— Не ходи и в гараж.

— На стадион, к молодым спортсменам?..

О! Она знала, что муж ревнив, и использовала эту его слабость.

На днях Пучков узнал, что освободилось место делопроизводителя у директора совхоза. Он посоветовал Зине устроиться — это было совсем рядом с аэродромом. Но она уже достаточно обленилась — работать ей не хотелось. Однако Пучков настаивал, и она пошла, недовольная и мрачная. Часа через три вернулась в прекрасном настроении.

Пучков обрадованно спросил:

— Все в порядке?

— Знаешь, Сережа, работа действительно есть, и я бы справилась. Но… не могу, — она села на стул.

— Почему?

— Посуди сам. Пришла… Народу в приемной у его кабинета набралось с полсотни. А со мной, знаешь, с эдакой сладенькой улыбочкой, при запертой двери, болтал целый час. Расспрашивал, есть ли у меня муж, намекал, не изменяет ли… Я спросила себя: к чему все это? Ведь в пять минут мог бы решить: принять меня или нет. Теперь сообразила: примет, но на определенных условиях…

А директор совхоза и не думал ставить ей какие-то условия. Просто у него намечалось совещание, и пока с полей собирался народ, он хотел поговорить с новой сотрудницей по душам, выяснить, что она за работница.

Зина истолковала это по-своему, и Пучков поверил ей.

Время шло, Зина томилась без работы и жалела, что смолоду ударилась в танцы, не получила, как жена Чернова, настоящего образования или хорошей специальности. В девичестве после первых успехов у курсантов она сочла, что труд на предприятии или в учреждении не для нее. Она ведь эффектная девушка, а это не так уж мало. Выйдет за летчика замуж, начнет с ним кочевать с аэродрома на аэродром, пойдут дети — какая уж тут работа?..

Главная улица привела ее к воротам городского парка, на которых висел транспарант с надписью: «Добро пожаловать!» И сердце Зины приятно екнуло: вспомнилась юность.

В глубину парка по направлению к цирку вела широкая асфальтовая дорожка. Над ней свисали длинные ветви серебристых тополей, плакучих ив. Городской парк разбили в ботаническом саду, принадлежавшем когда-то царскому наместнику. С тех пор много раз делали подсадки широколиственных кустарников: парк разросся, стал гордостью города.

Зина шла, окидывая взглядом фонтаны, куртины, стенды. Многое здесь напоминало ей Южный берег Крыма. Запах гелиотропа и цветущего табака навеял приятные воспоминания, и Зина глубоко вздохнула.

По аллее прохаживались молодые люди и девушки.

Лавируя между молодыми парами, Зина подошла к цирку.

Купол его напоминал огромный, заостренный вверху парашют. Изнутри доносились конский топот, ржание, аплодисменты и дикие, на непонятном языке, выкрики. Серые полотнища купола вздрагивали.

Зина подошла к афише: выступал осетинский артист Али-Бек Кантемиров.

Зина обожала скачки и лихих наездников, но погода была прекрасной, и в цирк ей не захотелось.

В многолюдном движении по аллеям было что-то давнее, забытое, дорогое. После замужества она редко бывала в парке и сейчас чувствовала себя как рыба в воде. Но разгуливать одной теперь было как-то неловко.

«Хорошо бы встретить какую-нибудь подружку», — подумала Зина.

Гуляя по аллеям, она пересекла парк несколько раз: никто из подруг не попадался. Зато какой-то богатырского сложения, элегантно одетый мужчина показался ей знакомым. Чтобы удовлетворить любопытство, Зина направилась за ним к тиру, но потеряла его из виду. Барьер тира был густо облеплен мужчинами. Рядом с тиром находился силомер. Возле него также толпились мужчины. Сменяя друг друга, они размахивали молотом, и от удара черный квадратик скользил вверх по рейке с делениями. Иногда квадратик достигал предельной высоты, ударялся в ограничитель, и тогда слышался взрыв и в разные стороны разлетались красные искры. Поблизости находились длинные рычаги, на одном конце которых был противовес, а на другом — подобие спортивного самолета. Возле него было много подростков. Отталкивая друг друга, они протягивали толстому усатому старику билеты и залезали в кабину, опоясывались ремнями. С помощью милиционера старик отталкивал назад неугомонную толпу, потом отходил куда-то в сторону: длинный конец рычага взмывал вверх, и самолетик, переворачиваясь в воздухе, начинал описывать дугу.