Свет иных дней - [78]

Давид не выдержал и громко расхохотался.

– Шутишь.

– Ни капельки. Он утверждает, что история открывается точно так же, как геном человека. Если можно патентовать фрагменты генома, почему бы не патентовать исторические события – по крайней мере те из них, которые удалось просмотреть с помощью червокамеры? В настоящее время проверке подвергается четырнадцатый век. Если не получится, Хайрем планирует запатентовать «снеговиков». Типа Робин Гуда.

Подобно многим полумифическим героям прошлого, под безжалостным взором червокамеры Робин попросту растаял, распался на предания и вымыслы, а от исторической правды о нем не осталось и следа. Легенда о нем на самом деле была основана на целом ряде английских баллад четырнадцатого века времен народных восстаний против баронов и недовольства крестьян, что и привело к крестьянскому бунту тысяча триста восемьдесят первого года.

Давид улыбнулся.

– Это мне нравится. Хайрем всегда любил Робин Гуда. Пожалуй что он считает себя его современным эквивалентом – хотя, конечно, это самообман. На самом деле он, конечно, куда больше тянет на короля Джона… Какая ирония – Хайрем собирается завладеть Робином.

– Послушай, Давид, – многие люди чувствуют себя точно так же, как ты. История полна ужаса, забытых людей, рабов, тех, чья жизнь была украдена. Но мы не в силах изменить прошлое. Мы можем только жить дальше, твердо решив не повторять таких ошибок в будущем.

– Ты так думаешь? – с горечью покачал головой Давид. Он встал и быстро занавесил окна, оградил комнату от послеполуденного солнца. Потом сел рядом с Бобби и развернул софт-скрин. – Смотри. Поглядим, покажется ли тебе и после этого, что все так просто.

Уверенными движениями он включил сохраненную запись.

Братья сидели рядом, окутанные светом иных дней.

… Небольшой, изрядно потрепанный парусный корабль приближался к берегу. На горизонте были видны еще два корабля. Чистый песок, спокойная синяя вода, высокое просторное небо.

На берег выбежали люди – обнаженные мужчины и женщины, темнокожие, красивые. Судя по всему, они были изумлены.

Некоторые из местных жителей бросились в воду и поплыли к приближающемуся кораблю.

– Колумб, – вырвалось у Бобби.

– Точно. А это араваки. Жители Багамских островов. Они вели себя дружелюбно. Подарили европейцам попугаев, хлопковые мячики и копья, сделанные из стеблей сахарного тростника. Но еще у них было золото – в ушах сверкали золотые сережки.

Колумб немедленно захватил в плен несколько араваков, чтобы выпытать у них о золоте. С этого все и началось. У испанцев были доспехи, мушкеты и лошади. У араваков не было железа и никаких средств защиты от оружия и воинской выучки европейцев.

Араваков стали использовать в качестве рабов. На Гаити, к примеру, горы были ископаны от вершин до подножий в поисках золота. Араваки гибли тысячами. Каждые полгода умирало около трети рабочих. Вскоре начались массовые самоубийства с применением яда кассава. Матери убивали младенцев, чтобы они не попали в руки испанцев. И так далее. На момент прибытия Колумба на Гаити там проживало, видимо, около четверти миллиона араваков. Через несколько лет половина вымерла. Кого-то убили, кого-то замучили, кто-то сам свел счеты с жизнью. А к тысяча шестьсот пятидесятому году, через несколько десятилетий жестокого рабского труда, на Гаити не осталось ни одного из прежних араваков и их потомков.

А золотых жил, как выяснилось, не было вовсе. Араваки намывали золото по песчинке в ручьях, из него и изготавливали жалкие украшения, стоившие им жизни.

Вот так, Бобби, началось наше вторжение в Америку.

– Давид…

– Смотри.

Он нажал на клавишу, и на экране развернулось другое действие.

Бобби увидел размытые городские пейзажи. Город был не слишком большой, с узкими улочками, заполненными народом. Слепящее солнце озаряло стены из белого камня.

– Иерусалим, – объяснил Давид. – Пятнадцатое июля тысяча девяносто девятого года. Полным-полно евреев и мусульман. Крестоносцы, вооруженные посланцы западных христиан, уже месяц осаждают город. В данный момент начинается кульминация атаки.

Бобби видел, как неуклюжие фигурки взбираются на стены, как навстречу им бросаются воины. Но защитники отступали, а рыцари шли вперед, размахивая мечами. Бобби с трудом поверил собственным глазам, увидев, как мужчина был обезглавлен одним ударом.

Крестоносцы с боем пробивались к храму Соломона. Там оборонявшиеся турки продержались день. Наконец, по щиколотку в крови, крестоносцы ворвались в храм и быстро прикончили уцелевших защитников.

Рыцари и их спутники рассеялись по городу, они забирали себе лошадей и мулов, хватали золото и серебро, тащили светильники и подсвечники из мечети Омара. Трупы рубили на куски, потому что порой в желудке можно было найти проглоченные монеты.

Долгий день грабежей и убийств тянулся и тянулся, и Бобби видел, как христиане отрезают от убитых куски плоти, коптят человеческое мясо и едят его.

И все это представало ярко, жестоко, четко – алые взмахи окровавленных мечей, испуганное ржание лошадей, суровые взгляды угрюмых, полуголодных рыцарей, распевавших псалмы и гимны, продолжая рубить головы. Однако битва шла на редкость тихо. Тут не было ни ружей, ни пушек, люди работали только своими мышцами.