Свет грядущих дней - [144]

На следующий день появился Бенито, представитель местного отделения «Юного стража», который расспросил их о выживших соратниках. Бенито был постоянно занят делами беженцев. Он предупредил Реню, чтобы она не слишком расслаблялась, – огромное количество словацких евреев уже депортированы в Польшу. Здесь евреи тоже обязаны были носить опознавательные нашивки. Кто знает, сколько им еще удастся здесь продержаться.

Каждый день в этом убежище Реня встречала евреев, прибывших из Кракова, Варшавы, Радома, Тарнува, Любляны, Львова – это было скопление изувеченных пытками, находившихся на грани помешательства людей, сведенных вместе судьбой. Вне постоянной смертельной опасности эти разговорчивые возбужденные молодые евреи были людьми разными. Но по привычке они по-прежнему общались шепотом. Некоторых задержали пограничники, большинство прятались на арийской стороне города. Почти ни у кого не осталось родственников, но все хотели жить. С точки зрения большинства, все они были одержимы жаждой мести. Реня узнавала новости об общинах по всей Польше, о гетто и трудовых лагерях, которые продолжали существовать, о тысячах евреев, скрывавшихся в каждом большом городе. Могли ли среди них оказаться ее родственники? Она старалась не обольщаться надеждами.

Тем временем у Хайки были совершенно иные ощущения[834]. Они с Бенито влюбились друг в друга с первого взгляда. Родившийся в ассимилированной еврейской семье среднего класса, ровесник Хайки, Бенито давно стал активистом «Юного стража». Он избежал депортации, сбежав в Венгрию, после того как организовал такой же побег для шестидесяти своих товарищей. Пройдя через несколько арестов в Венгрии, он вернулся в Словакию, чтобы принимать продолжавших прибывать туда еврейских беженцев. Он был на связи с руководителями движения в Европе и Палестине. Хайка пережила ужасы, о которых он знал только понаслышке. Они долго засиживались вечерами у большой печи, она рассказывала ему о своей жизни. «В этом словацком активисте она обрела все то, что потеряла, – много лет спустя писал их сын. – Так же, как она, он был готов рисковать жизнью ради друзей и так же, как она, верил в идеалы будущего». Бенито постоянно чувствовал, что должен защитить Хайку. Как вспоминал он сам: «Ее устами кричала боль целого поколения. Она говорила часами напролет, словно боялась, что не успеет рассказать все… А я слушал и время от времени брал ее за руку, чтобы почувствовать через нее все то, что несли они в своих сердцах и душах».

С другого конца комнаты Макс Фишер и Хавка наблюдали за этой шепчущейся парой. Как-то, подмигнув Хавке, Макс сказал: «Предвижу трудности…»

* * *

Через несколько дней прибыла следующая восьмерка.

Сары среди них не было.

Согласно плану, все вместе они должны были отправиться к венгерской границе в сопровождении подкупленного полицейского. Легенда была такова: эти люди – венгерские граждане, и полицейский везет их на границу для депортации. Конвой отправился, но Реня осталась в Словакии вместе с Хайкой ожидать следующую группу – одна ждала Сару, другая Бенито.

Очередная группа прибыла через неделю. Опять без Сары.

Перед отъездом эта группа оказалась психологически травмированной.

Там, в Польше, случился инцидент в доме Кобилецов. Муж Банасиковой Павел, служивший в армии, получил отпуск и, приехав домой, решил навестить тестя с тещей. Не ожидавший его Меир столкнулся с ним у входа в бункер. Будучи нетрезвым, Павел отозвал его в сторону и сообщил, что слышал о прячущихся здесь евреях от друзей Митека, помогавших им бежать из гетто.

– Не волнуйся, – убеждал он Меира, – я им вреда не причиню.

Павел заинтересовался устройством бункера и открыл потайную дверь. Он был так пьян, что едва держался на ногах. Пять человек, остававшихся в бункере, испытали шок. Меир вошел вслед за Павлом, держа в руке самодельный пистолет. Павел попросил подержать оружие. Меир согласился.

«Люди, рассказывавшие эту историю, так и не смогли понять, зачем Меир это сделал», – писала Реня.

Павел осмотрел пистолет очень внимательно, а потом нажал на курок… и выстрелил в себя.

Он еще оставался в сознании, когда его вытащили из бункера. Но семья была обязана сообщить об инциденте в полицию. Меир умолял Павла не выдавать их, и тот заверил его, что не собирается. Однако он был не в лучшем состоянии. Прибыла полиция, он дал показания, предъявил самодельный пистолет Меира, заявил, что украл его у партизан во время военной операции и что пистолет непроизвольно выстрелил, когда он чистил его. «Скорая» забрала Павла в больницу в Катовице. Через два дня он умер.

Несмотря ни на что Кобилецы не настаивали, чтобы товарищи покинули их дом, но те были слишком напуганы, и при первой же возможности их отправили в Словакию.

Реня получила сообщение: они с Хайкой должны немедленно ехать, их документы для эмиграции в Палестину готовы. В Венгрию отослали их фотографии, девушкам предстояло сделать остановку в Будапеште, чтобы забрать документы.

Их мечта!

Реня написала Саре и Ализе, что у нее появилась возможность совершить алию и что они должны как можно скорее приехать в Словакию с детьми.