Свет - [46]

По словам Алекса выходило, что они долгое время не беспокоились об отставших, а когда спохватились, то решили, что девушки просто перепутали, куда надо было повернуть при разделении реки, и потому отправились искать их ниже по течению, в другую протоку.

– В общем, если бы не дядя Федя с моторной лодкой и зоркими глазами, то мы бы вас всю ночь и еще следующий день искали, – закончил свой рассказ Алекс.

– Да как же вы не встретили медведя? – с досадой переспросила Яна. – Получается, только мы страху натерпелись…

– Нет, не только вы. Всем хватило, – возразил Карпов.

– Зато мы ваши вещи там собрали, вот, держи, кстати, мобильник… Мишке, видно, не очень понравился модельный ряд.

Алекс отдал им телефоны, и Яна, взяв свой в руку, с грустью вспомнила, что ей некому сообщать о том, что с ней все в порядке. «Световцы», которые, как она теперь знала, успели до грозы добраться и расположиться на ночлег в деревне на границе заповедника, уже были в курсе, что они нашлись. А больше никого ее жизнь и здоровье не волновали. Егор… да, несомненно он переживал бы, если бы с ней что-то случилось. Как переживал бы владелец пакета акций, узнав, что предприятие, в которое он инвестировал, внезапно объявило о банкротстве и ликвидируется.

– Эй, вы чего приуныли? – спросил Алекс.

– Вот я дурак, – спохватился Карпов и потянулся к пакету, в котором весело звякнуло что-то стеклянное.

– Нет, я не пью, – в один голос сказали девушки.

– И вообще, пора спать, – добавила Евгения.

– Ну, как хотите… Передумаете – пакет будет на столе, – обиделся Николай Петрович.

Компания разбрелась по комнатам, продолжая беззастенчиво хозяйничать в чужом доме. Яна наотрез отказалась расположиться в спальне с камином, никак не комментируя свое решение. Она не смогла бы объяснить даже себе, почему не может войти в комнату, в которой целую весеннюю ночь считала себя самой счастливой женщиной на свете. Алекс, впрочем, не потребовал от нее этих пояснений, благодарно заняв мягкую кровать. Карпов расположился на тахте на первом этаже. А им с Евгенией досталась комната с угловым диваном.

В последние полчаса Яна едва находила силы для поддержания диалога и надеялась, что уснет, лишь коснувшись головой подушки. Но стоило ей улечься и закрыть глаза, как в памяти тут же возникли яркие цветные картинки: стремительно бегущая река, накренившийся каяк, темный еловый лес, оценивающий взгляд медведя… Девушка попыталась перевернуться и скрипнула зубами от боли в ребрах. Это вызвало новые воспоминания: колючий взгляд секретаря, ощущение удара и неуклюжее падение с рафта. Эти мысли и ноющая боль окончательно прогнали остатки сна. Яна привстала в кровати, держась за бок.

Железная крыша гудела от идущего без остановки ливня, словно десятки человек одновременно стучали по ней молотками. Окно слегка дребезжало от частой дождевой дроби. Всполохи молний стали хоть и реже, зато длиннее, так что во время очередной вспышки Яна успела рассмотреть рисунок на обоях, перевести взгляд на висящий на стене ковер с оленями и встретиться глазами с немигающим взглядом Евгении.

– Тоже не спится? – в наступившей темноте спросила Евгения.

– Угу.

– Есть какие-то соображения?

– Соображения сообразить? – попыталась пошутить Яна.

Но Ольховская, очевидно, за этот день уже привыкла относиться ко всем инициативам своего помощника всерьез.

– Я схожу, только бы не разбудить Николая Петровича, – сказала она, и прежде, чем девушка успела запротестовать, перелезла через нее и выскользнула из комнаты.

«Что ж, может, алкоголь поможет заглушить боль», – вздохнула Яна и включила ночник.

Евгения появилась с какой-то очень большой зеленой бутылкой в одной руке и двумя гранеными стаканами в другой. Гордо водрузив это на стол, она пошла закрыть за собой дверь. К моменту ее возвращения Яна успела ознакомиться с содержанием этикетки и запаниковать.

– Что такое? – спросила Евгения, заметив ее выражение лица.

– Сама посмотри, что ты нам принесла.

– Ну, бутылка как бутылка, вино… не допьем, так оставим.

– Ага… такое чудесное полынное семидесятиградусное вино.

– Да ладно… Я что, взяла абсент? – Евгения недоверчиво посмотрела на этикетку.

– Именно. Может, еще сахар и спички прихватила?

– Нет, спичек и сахара нет, – Евгения рассеянно потерла нос. – И знаешь что, я туда больше не пойду! Мне и так показалось, что Николай Петрович усмехался во сне, когда я шла обратно. Пейте, что дают!

Яна слегка улыбнулась после этой реплики. Евгения судорожно открутила крышку и щедро плеснула в каждый стакан зеленоватой пахнущей аптекой жидкости.

– Я не знаю, как это пить, – призналась помощник. – Только один раз видела, как пили.

– Хмм… Если бы дождь немного затих, можно было бы использовать способ художников, – произнесла Евгения, тоже не решаясь отпить из своего стакана.

– Как это? Взболтать напиток предварительно отрезанным ухом Ван Гога?

Евгения подозрительно покосилась на нее.

– При чем тут ухо… Они пили в Париже абсент под мелко моросящим дождем и так, собственно, изобрели холодный способ его приготовления.

– Учитывая, как с тех времен изменилась экология, я не рискну применить этот способ, даже если дождик утихнет, – заявила Яна.