Свет человеков - [5]

— Ты что?! — вскричал Лот, потом вскочил и кинулся в палатку. И не успел я выхватить из костра горящее полено, как прямо от палатки Лот выстрелил в темноту.

Свистнул гарпун, звонко лопнул привязанный к нему линь. Глаза исчезли.

Утро застало нас у горящего костра. Начинал накрапывать дождь. В довершение всех бед мы не смогли как следует позавтракать: к этому времени консервы, которые мы привезли из дому и не догадались закопать поглубже в ракушечник, вспучило, а рыба, набитая нами в первый день, до того просолилась, что употребить ее в пищу было невозможно.

«НОЧЬЮ МЫ НЕ СПАЛИ. КОНСЕРВЫ ПРОТУХЛИ. ОСТАЛСЯ ХЛЕБ И КИЛОГРАММОВ ПЯТЬ СУХОГО КАРТОФЕЛЯ. ИДЕТ ДОЖДЬ».

Дождь лил, и мы мокли. В палатку лезть не хотелось. О путешествии на лодке к материку не могло быть и речи. Лодка наша до краев была наполнена водой и держалась на плаву из-за пустой канистры в багажнике.

Несколько банок из-под консервов, заменявших нам чашки, уже были в беспорядке расставлены вокруг костра. Обычно так поступал Лот дома, размышляя над чем-то: пил чай из нескольких чашек сразу, разбрасывая их по всей квартире. Мы с мамой относили их в мойку, между собой в шутку называя их «следами». Если бы однажды Лот потерялся, думаю по этим «следам» его можно было бы быстро отыскать.

Остров постепенно превращался из белого в серый — ракушечник впитывал влагу. Мы полезли в хибару и сидели внутри тихо, как мыши. Все промокло: палатка, одежда, доски. Даже воздух над островом, казалось, тоже промок. Повсюду носилась водяная пыль.

Вечером, когда дождь приутих и по всей хибаре было развешено промокшее белье, Лот подсел ко мне на матрас, закусил губу и посмотрел на меня с досадой: костер потух.

Начинались сумерки. Мы попытались добыть огонь. Сырые спички не загорались.

«ЛОТ ПЫТАЕТСЯ ДОБЫТЬ ОГОНЬ. ХОЧЕТСЯ ЕСТЬ. РЕШИЛИ ДЕЖУРИТЬ ПО ОЧЕРЕДИ. ЛОТ ВОРОЧАЕТСЯ И НЕ СПИТ».

«ДВА ЧАСА НОЧИ. ЧЕРЕЗ ЧАС БУДИТЬ БРАТА. ГЛАЗА СЛИПАЮТСЯ. БАТАРЕЯ ФОНАРЯ СКОРО СКИСНЕТ, КАК СКИСЛИ БАТАРЕИ РАДИОПРИЕМНИКА».

«С ДАЛЬНЕГО КОНЦА ОСТРОВА ДОНОСИТСЯ СТРАННЫЙ СТРЕКОЧУЩИЙ ЗВУК. ОН СТАНОВИТСЯ КАК БУДТО ГРОМЧЕ. ЛОТ…»

Лот проснулся сам. Еще не ясно было, что за звук доносится с той части острова, где только мелкая бухта с глиняной водой. Наученные предыдущими событиями, мы поджидали какой-нибудь гадости и сидели затаив дыхание, до боли всматриваясь в темный прямоугольник ночи. Между тем стрекотание становилось громче. Его заглушала бабочка, бившаяся о стекло фонаря.

— А ведь это… — Лот не договорил.

— Лодка! — крикнул я, и мы помчались на звук.

Шаги Лота быстро затихли. Я обернулся и посветил: в луче фонаря он лежал на боку, морщился и растирал лодыжку. Потом махнул мне рукой — мол, иди. И я побежал.

Стрекот мотора оборвался. Я остановился, не зная, куда идти. И вот в дальнем конце мыса сверкнул огонек и вновь застучал мотор. Мне показалось, что теперь лодка уходила от берега. Не разбирая дороги, я кинулся вперед.

Даже обежав всю бухту, лодки я не нашел. Но в одном месте у берега плескалась потревоженная вода, а невдалеке стояла полиэтиленовая канистра и валялся резиновый тюк.

Когда мы с Лотом, нагруженные тюком и канистрой, вернулись к хибаре, оттуда стремглав вылетело какое-то животное. Лот вскрикнул и уронил фонарь. Я же инстинктивно прижался к шершавым доскам хибары.

Оно было близко, в темноте, но пока не нападало. Я слышал его частое дыхание и топтание по ракушечнику. Нас разделяло метра три — один его бросок. Левой рукой я прикрывал горло, правой ощупывал доски за спиной, искал какой-нибудь гвоздь. Под руки ничего не попадалось. Тогда я начал медленно опускаться, чтобы подобрать камень, лежащий где-то у ног. Им мы приваливали дверь хибары, я это помнил и быстро шарил рукой по ракушечнику. И тут кто-то дотронулся до моей руки. Я отдернул ее, но распрямиться не посмел. В голову лезло черт те что: сейчас кинется, прямо на загривок!

А зверь был совсем близко. Но я по-прежнему его не видел, хотя изо всех сил таращил глаза. Что-то опять коснулось моей руки. И не знаю, что дальше произошло, то ли прошел первоначальный испуг, то ли стоял я неудобно согнувшись и отчаялся ждать нападения, только я набрал побольше воздуха в легкие и заорал: «Ло-о-от!!!» Животное шарахнулось, отскочило. Я воспользовался этим и кинулся к брату, там был фонарь. Первая мысль: теперь есть шанс отбиться! И лишь потом я сообразил, что животное можно ослепить. Оно вернулось и опять теперь было рядом. Я слышал его частое дыхание.

Луч фонаря метнулся справа от лежащего Лота, потом слева, потом по его спине и наконец вытянулся во всю длину. Я ожидал увидеть что угодно, но увидел нечто совершенно неожиданное: я увидел Чапу. Лохматую, грязную… Она шагнула ко мне и тявкнула. В лучше фонаря поблескивали донышки ее глаз.

— Чапа, иди сюда!

Она послушалась, подошла и села у ног. Голова ее пришлась мне как раз по грудь. Все еще дрожащей рукой я потрепал ее по загривку. Она тихонько скульнула и замолотила хвостом.

Что бы там ни было, но это была наша собака! Я боялся себе в этом признаться. Я верил и не верил своим глазам. Но это несомненно была она. Но в каком виде!