«Сейчас ляжем на грунт... На карте здесь глубина восемьдесят». Но лодка, подброшенная новым взрывом, выровнялась и приостановила падение.
Гром кольцом охватывал место погружения. Криг на мгновение представил себе, как английский капитан, положив охотника на круговой курс, ведет сейчас свой корабль по широкой дуге, поочередно нажимая спусковые рычаги правого и левого лотков, и за кормой охотника поднимаются желто-зеленые водяные бугры, и вся команда до ломоты в глазах всматривается в покрытую бомбами зону, чтобы увидеть пузыри, которые пустит лодка.
Он заскрипел зубами. От духоты звенела голова. Воздуха не хватало. Некоторые матросы сбросили робы, и голые тела их маслянисто блестели в тусклом свете аварийных лампочек.
— В четвертом отсеке течь! — истерически выкрикнул кто-то. И следом за этим Криг услышал свист входящей в лодку воды.
— Капитан, надо всплывать. Лучше в плену, чем подохнуть в этой железной коробке...
Это Куммер, старший помощник. Перекошенный рот, слипшиеся волосы, глаза невменяемого... непобедимый германец, бестрепетно глядящий в глаза смерти... слизь...
— Еще не поздно продуть цистерны, Ханно... война все равно проиграна...
— Молчать! — Криг сжал кулаки. — Ликвидировать течь! Проверить механизмы!..
— Это конец, Ханно...
— Так прими его, как подобает германцу!
Криг выхватил из кобуры «вальтер».
«В безвыходной ситуации торпеды немедленно затопить», — такова секретная инструкция Деница.
Криг, не глядя на тело Куммера, сунул теплый пистолет в кобуру.
— Продуть цистерны! Приготовиться к атаке! Торпеды «голубой тюльпан» в носовые аппараты!
— ...Пузыри по левому борту! — крикнул сигнальщик.
Корнби, командир охотника, приложил к глазам бинокль.
Да, действительно, кажется, лодке конец.
Четвертая за войну. Он, Корнби, может гордиться. Лучший охотник Британского флота. Слава.
Пузыри то вскипали на волнах, то пропадали. Казалось, воздух вытравливается из корпуса лодки небольшими порциями. Что там с ними происходит? И почему нет масла на воде? Обязательно должно появиться масляное пятно... Может быть, еще одну бомбу для верности?
— Малый вперед!
Ловко он перехитрил немца. Сбросил пять бомб в стороне и на полчаса застопорил машины. И вот...
Когда охотник встал над тем местом, где появлялись и исчезали пузыри, Корнби опустил руку на рычаг бомбосбрасывателя, но не нажал его.
— На гидрофоне? — спросил он.
— Тихо, — отозвался акустик.
— Подождем, — сказал Корнби.
Тишина висела над морем, глухая тишина, которая наступает обычно после короткого напряженного боя.
Насторожились уши гидрофонов, прислушиваясь к тому, что происходило в свинцовой глубине. Замерли на постах матросы. Умолк даже ветер.
Но на этот раз Корнби пропустил момент.
Лодка всплыла в двух с половиной кабельтовых по носу.
Сначала вынырнула узкая труба перископа, и следом за ней медленно поднялась над водой желто-серая полосатая рубка, похожая на выщербленный волнами риф.
— Вот она!.. Да смотрите же! Там!.. — крикнул сигнальщик, показывая направление. И тогда ее увидели все.
— На пушке! — холодея, закричал Корнби, но артиллеристы уже сообразили, как близок конец.
Ствол носовой установки резко прыгнул назад, треск разорванного воздуха оглушил палубную команду, и рядом с черно-желтым рифом встала белая водяная свеча. Не успела она оплыть, как немного поодаль взвилась вторая и в кипящем ее основании багрово вспыхнул разрыв.
Пушка работала с непостижимой быстротой, выбрасывая на палубу раскаленные гильзы. А Корнби, оцепенев, смотрел на белые смерчи, смутно понимая, что происходит. В голове его был звон и хаос, и, плохо соображая, для чего это нужно, он на ощупь переложил машинный телеграф на «полный вперед», бросив охотник на сближение с У-81.
А потом он увидел залп.
Лодка стреляла сразу тремя аппаратами. Из надводного положения. Будто стремясь поскорее избавиться от страшного смертного груза, о котором англичане не имели ни малейшего представления.
Торпеды почти одновременно вылетели из-под воды, пронеслись, как чудовищные фантастические снаряды, над верхушками волн и, подняв фонтаны брызг, плюхнулись в море, заглубились и ушли к серой линии горизонта.
Странный, бессмысленный залп в никуда...
Пушка охотника все продолжала рвать воздух, и гильзы, окутанные паром, катились по палубе, и свечи вставали то у самой лодочной рубки, то в стороне, опадая и превращаясь в пенистые бугры.
И вдруг рубка стала уменьшаться, укорачиваться, уходить в воду, утягивая за собою тонкую трубу перископа, и, когда волны закрыли ее, на мир вновь обрушилась тишина.
Все еще не думая, Корнби машинально дернул ручку телеграфа на «стоп».
Через минуту ход погас.
И тогда вдруг бешено заклокотала вода за кормой охотника, а потом, сглаживая скачки волн, над банкой Аутер-Силер-Пит расплылось тяжелое масляное пятно.
— Черт побери... — пробормотал Корнби, медленно приходя в себя. — Вот сейчас ей конец... И это — моя четвертая...
А торпеды с гидростатами, поставленными на боевое заглубление, продолжали идти к горизонту, пока не скрылись за его туманной чертой.
Через несколько часов, когда в баллонах высокого давления кончится сжатый воздух и перестанут работать двигатели, они превратятся в плавучие мины и будут подстерегать свои случайные жертвы, вроде «Уранг Медан» и «Сверре», в неизвестных точках неизвестных морей...
