Сверху и снизу - [114]

— Брось, Нора! — В голосе М. слышится паника. — Забудь об одеяле и отпусти меня!

Ящики один за другим падают на пол. Я не нахожу ни одеяла, ни чего-либо еще, пригодного для того, чтобы сбить пламя. Подбежав к М., чтобы освободить его, я внезапно останавливаюсь. Ключ от наручников лежал на столе, но теперь стол опрокинут и его нигде не видно.

— Давай же!

— Сначала мне надо найти ключ. — Опустившись на колени, я начинаю шарить руками по полу, отодвигаю в сторону коробки, переворачиваю стол, но это не помогает. Заглянув под кровать, я вижу в углу сложенное одеяло, но по-прежнему продолжаю искать ключ.

— Нора!

Я поднимаю голову. Пламя довольно сильно разгорелось, оно уже подбирается к кровати. Схватив одеяло, я пытаюсь сбить огонь. Во все стороны летят искры, одна из них попадает на штору, и та немедленно вспыхивает. Жарко, огонь ярко пылает, становясь все больше, все смертоноснее. Теперь одеяло уже не поможет.

Я отхожу назад, бросаю взгляд на М. и вижу его перекошенное лицо.

— Огнетушитель! — Выбежав из комнаты, я нахожу его на кухне, хватаю и бегу обратно, но на пороге останавливаюсь, потрясенная увиденным. За прошедшие несколько секунд пламя вдвое увеличилось в размерах. Угол комнаты напоминает гигантский костер, его золотистые языки лижут стены, ковер тоже в огне, потолок почернел от дыма. М., лице которого напоминает маску ужаса, беспомощно наблюдает, как огненная змейка подбирается уже к самой кровати.

Я направляю огнетушитель на участок возле постели и нажимаю рукоятку. Из сопла вырывается струя белого порошка. Я нажимаю еще — огнетушитель снова выбрасывает струю порошка. Снова нажимаю. Ничего. Смотрю на указатель — он находится в красной зоне. Огнетушитель пуст.

Я отбрасываю его в сторону, как можно быстрее сворачиваю ковер, чтобы не занялся пол, и выбегаю из комнаты. Сзади слышатся крики М. — он думает, что я оставила его умирать. Вбежав в спальню, я бросаюсь к телефону и начинаю набирать телефон Службы спасения, но вдруг останавливаюсь в раздумье. Я ведь действительно могу просто оставить его здесь. Он заслужил смерть. Без него мир станет лучше. Уже второй раз за этот день я разыгрываю из себя Бога, определяя ценность жизни М. Из задней комнаты все еще раздается его душераздирающий крик. И тут мой разум делает свой выбор: я не палач.

Я набираю 911, даю диспетчеру всю необходимую информацию и бросаю трубку, а потом, сорвав с постели покрывало, бегу к М. По дороге я слышу, как он зовет меня по имени, умоляя не дать ему сгореть заживо.

Добежав, я вижу, что огонь уже охватил добрую половину комнаты. Ужасно жарко, от дыма и недостатка кислорода тяжело дышать. Я набрасываю покрывало на языки пламени, полыхающие возле кровати, и рукой пытаюсь сбить огонь возле самых ног М. Покрывало тут же загорается. Я отступаю, не зная, что делать; барабанные перепонки в моих ушах чуть не разрываются от криков М.

Я озираюсь по сторонам. Здесь нечем сбивать пламя. Если даже принести ведро воды, это не поможет, тут нужен брандспойт.

Пламя поднимается вверх, снова подползает к кровати и движется к двери.

— Сделай же что-нибудь! — кричит М. Он наполовину сполз с кровати, его ноги, окровавленные, в красных рубцах, нелепо свисают с нее, а руки изо всех сил натягивают цели, которые приковывают его к стене. Кожа вокруг наручников покраснела от крови; он дергает цепи, пытаясь вырвать болты из стены. Это бесполезно, они на штифтах, но М. сейчас не в состоянии рационально мыслить.

— Мои инструменты! — кричит он. — В гараже! Ящик с инструментами!

Увы, уже слишком поздно. Окно блокировано огнем, языки пламени подбираются к двери. Через несколько минут, может быть, даже секунд, мы окажемся в ловушке.

Завидев на стене саблю, я снимаю ее.

— Ничего не получится, — безнадежно говорит М. — Цепь слишком толстая.

— Знаю. — Я подхожу ближе к нему.

Задыхаясь от дыма, М. кашляет и смотрит на меня пустым взглядом, не понимая, зачем мне понадобилась сабля. Затем его охватывает новая волна паники — он думает, что я собираюсь его убить.

Стоя рядом с кроватью, я смотрю на М. Если сейчас же ничего не предпринять, мы оба сгорим. Думая о том, как он заставлял страдать Фрэнни, я придвигаюсь к стене так, что оказываюсь прямо над его прикованными руками, и, взявшись за рукоятку, поднимаю саблю над головой.

На лице М. появляется выражение ужаса — точно такое, какое, наверное, было на лице Фрэнни в день ее убийства.

— Нет! — кричит он, увидев, что я не собираюсь его убивать. — Нет!

Я опускаю саблю, освобождая М. от оков.

Глава 42

Я часто думаю о справедливости, справедливости ковбоев: око за око, зуб за зуб. Когда я отрубала М. руки, хотелось ли мне спасти его или наказать? У меня нет ответа на этот вопрос. Когда я опускала саблю, то думала о Фрэнни, но если бы не моя решительность, М. наверняка сгорел бы в огне. Я люблю считать, что не похожа на М. — не такая холодная и безжалостная, как он, но, возможно, у нас больше общего, чем я готова признать. Как бы то ни было, эту сторону своей натуры я теперь предпочитаю подавлять. Дважды за тот день у меня была возможность убить М., и все-таки я не задушила его и не дала ему сгореть в огне.