Сверхновая. F&SF, 2004 № 37-38 - [24]

— Разве нам обязательно говорить о маме? — спросила Селия.

Она сидела рядом со своим молодым человеком — с ее Беном — на уютном диванчике у окна. Рут стояла в дверях кухни и пристально смотрела на них: на стройного молодого человека с бородкой и живыми глазами и на свою пра-правнучку, которая была ей как родная дочь. Селия небрежно положила руку Бену на плечо и тоже смотрела на Рут, как бы ожидая от нее чего-то. Но Рут не знала, что сказать. В голове совсем не было мыслей. Яркое весеннее солнце над зеленью парка слепило ее. Может быть, что-то с имплантатами сетчатки, подумала она и, моргнув, почувствовала, что в глазах стоят слезы. Сегодня она чересчур сентиментальна. Рут отвела взгляд, чтобы Селия ничего не заметила, и поклялась себе, что не заплачет. Как глупо. Затем сказала:

— Давайте я принесу вам что-нибудь. У меня есть кофе, содовая и, наверно, чай…

— Присядь, Мамочка. Мы не хотим пить.

— И все-таки, — сказала Рут. — Хотите кофе, Бен?

— Было бы не плохо, — ответил он. — Если можно, с сахаром.

— Мамочка…

Рут исчезла на кухне. Она остановилась у окна, выходившего на садик Флоренс, и смахнула ресницами слезы. Цветы буйно цвели, и было приятно стоять у открытого окна и вдыхать их опьяняющий аромат. Это успокаивало.

— Что с тобой, Мамочка?

Рут включила воду и притворилась, будто моет чашку.

— Ничего, дорогая. Просто споласкиваю.

— Чепуха. — Селия закурила сигарету, прошла мимо Рут и выглянула в окно. — А за цветами хорошо ухаживают, — сказала она. — Я буду скучать по ним.

— Отвратительная это привычка — курение.

— Такой стиль, Мамочка. Никакого вреда.

— У тебя вся одежда дымом пропахла.

— Может быть, я брошу.

— За кого ты меня принимаешь? Ты куришь с шестнадцати. Значит, уже двадцать пять лет?

— Двадцать два.

Селия потушила сигарету, сунув ее под кран. В лучах солнца девушка становилась еще красивее: ее кожа делалась почти прозрачной, волосы становились темнее, а седая прядка казалась белокурой.

— Тебе не следует оставлять твоего друга одного, — сказала Рут. — Это невежливо.

— Кто бы говорил о вежливости. — Она наблюдала, как Рут возится с кофейником. — Пусть дом приготовит кофе. Мы так редко видимся, зачем же тратить время?

— Все готово.

Рут поставила сахарницу, чашки и кипящий кофейник на серебряный поднос, с краю спешно разложила полукругом пирожные из коробки и прошла в гостиную. Селия за ней.

— Вы должны мне рассказать о себе. Я хочу знать все, — сказала Рут Бену и заметила, как они с Селией обменялись взглядами. Бен размешивал сахар в чашке. Легкий ветерок всколыхнул прозрачные занавески, и до Рут донесся запах кофе.

— Мы с Селией познакомились в “СелТек”, — сказал Бен.

— “СелТек”, — повторила Рут. — Такая большая компания. Хотела бы я понять, чем ты там занимаешься, Селия. — Я, знаете ли, не разбираюсь в технике, — объяснила она Бену.

— Мы вместе работали над проектом, — сказал он. — Я инженер-механик.

— Да что вы? Может быть, вы мне окажете небольшую услугу? Я пыталась добиться, чтобы техобслуживание отключило голос дома, но они отказались. Вы можете это сделать?

— Мамочка, пожалуйста.

— Не очень предусмотрительно — отключать мозг дома, — сказал Бен. — А вдруг вы упадете?

— Не мозг, только голос.

— Прошу тебя, Мамочка. Мы пришли в гости. Это твой день рождения. Разве ты не хочешь увидеть подарки? У нас их так много.

Бен положил руку на бедро Селии.

— Я помогу вам, — согласился он. — Возможно, вы правы. А вы пока побеседуете.

— Хорошо, — сказала Рут. — Пойдем прогуляемся, Селия.

Они шли по парку, и солнечный свет согревал их плечи. На раскидистом дубе щебетала малиновка, а воздух был напоен запахами цветущих растений. И если не присматриваться, то воображение могло унести Рут из реальности в пасторальный мир, который она знала девочкой. Но что-то неизменно разрушало иллюзию. То ли крошечный самолет, бесшумно скользивший по линии горизонта, то ли старики и старушки, которые копались в маленьких садиках вокруг, гуляли, взявшись за руки, по траве или болтали на крылечках побеленных коттеджей, стоявших в тени деревьев.

Рут гордо взяла Селию за руку и церемонно повела по кругу вдоль коттеджей, представляя ее всем, кого знала, то есть — каждому.

Селия молча курила. Немного погодя она сказала:

— Давай поднимемся на стену.

Рут вздохнула:

— Расскажи мне о своем молодом человеке, о Бене.

— Он милый, правда? Мне нравится.

— Ну, на вид вроде ничего. Давно вы знаете друг друга?

— Месяцев шесть или семь.

— Я бы знала, если бы ты хоть раз позвонила мне за все это время. Ты не говорила со мной почти год, Селия.

— Прости, — сказала Селия. — Я… я не знаю, Мамуль. Я была занята, пойми.

— Так занята, что не отвечала на мои звонки?

— Да. — Селия нагнулась, чтобы потушить сигарету о камни. Затем сунула окурок в карман своего черного платья. — Ты знаешь, я не нарочно.

Рут промолчала. Они уже миновали последние коттеджи и торговый центр на окраине парка и теперь шли вниз по узкой мощеной аллее, которую окаймляли деревья.

— Я рада, что написала и пригласила тебя приехать сегодня, — сказала Рут. — И что ты решилась. Я скучала по тебе и боялась, что ты оставишь меня, как и Марта.