Сверхновая американская фантастика, 1997 № 01-02 - [77]

Жители Юга не допускают мысли о том, что когда-либо негры смогут стать равными им. Поэтому они под страхом суровых наказаний запретили обучать их чтению и письму. Они не хотят поднимать негров до своего уровня и содержат их почти так же, как скот.

Во все времена таившаяся в глубине рабства надежда на освобождение смягчала его жестокость.

Южане поняли, насколько опасно освобождать рабов, если они никогда не смогут стать равными своим бывшим хозяевам.

Освободить человека, оставив его в нищете и бесправии, есть ли более верный способ подготовить будущего вождя восставших рабов? К тому же уже давно было замечено, что присутствие свободных негров порождало смутное беспокойство в глубине души тех, кто еще оставался в рабстве, и пробуждало в них неясные проблески мысли о своих правах. На Юге хозяева в большинстве случаев лишены возможности освобождать своих рабов. Освобождение не запрещено, но оно требует выполнения формальностей, которые его усложняют.

Я встречался на Юге Союза со старым человеком, который когда-то состоял в незаконной связи с одной из своих негритянок. У них было несколько детей, и все они считались рабами своего отца. Отец немало думал о том, чтобы завещать им хотя бы свободу, но прошли годы прежде, чем он сумел преодолеть препятствия, воздвигнутые законодателями на пути освобождения рабов. За это время он состарился и был близок к смерти. И он уже представлял себе, как его сыновей будут перевозить с рынка на рынок и как после отцовской власти они попадут во власть чужого человека. Эти ужасные картины приводили в исступление его угасающее воображение. При виде его тоски и отчаяния я понял, как жестоко умеет мстить природа за те раны, которые ей наносят законы.

Такие страдания, конечно, ужасны, но разве не являются они логическим и неизбежным следствием самого существования рабства в современном мире?

Европейцы превратили в рабов людей другой расы, стоящей, по мнению многих из них, на более низкой ступени развития по сравнению с прочими расами. Мысль о возможном смешении с этой расой внушала им отвращение. Они полагали, что рабство будет существовать вечно, поскольку между крайней степенью неравенства, в котором живут рабы, и полным равенством, естественным для свободных людей, не может быть никакого длительного промежуточного состояния.

Европейцы смутно ощутили эту истину, но не осознали ее до конца. По отношению к неграм они руководствовались то выгодой, то гордыней, то жалостью. Сначала они нарушили все человеческие права негров, а затем объяснили им их ценность и нерушимость. Они открыли рабам доступ в свое общество, но когда те попытались в него войти, их принялись гнать и шельмовать. Желая сохранить рабство, они либо против своей воли, либо безотчетно двигались к свободе, но не решались при этом ни полностью пренебречь справедливостью, ни окончательно ее восстановить.

Если ничто не предвещает наступления времени, когда южане смешиваются с неграми, то могут ли они, не подвергаясь смертельной опасности, позволить своим рабам обрести свободу? И если для спасения своей собственной расы они вынуждены держать их в оковах, то разве не простительно, что они прибегают для этого к самым действенным средствам?

То, что происходит на Юге Союза, чудовищно, но в то же время это естественное следствие рабства. Когда извращается природный порядок вещей, когда человечество стонет и тщетно бьется в сетях законов, не следует, по-моему, гневно клеймить наших современников, руками которых творятся эти беды. Все возмущение должно быть направлено против тех, кто возродил в нашем мире рабство после более чем тысячелетнего существования равенства. Впрочем, какие бы усилия ни прикладывали южане для того, чтобы сохранить рабство, им это не удается. Теснящееся в одной точке земного шара, несправедливое с точки зрения христианства, пагубное с точки зрения экономической политики, рабство, сохраняющееся в окружении демократической свободы и современного просвещения, не может существовать долго. Оно падет под ударами рабов или по воле хозяев. И в том и в другом случае следует ожидать глубоких потрясений. Если негры не будут освобождены, они сами силой добьются свободы. Если же она будет им дарована, то они не замедлят употребить ее во зло.

Голоса пространства

Пол Андерсон — Ивану Ефремову

7 февраля 1966 г.

Уважаемый профессор Ефремов!

Я был приятно удивлен, получив Ваше письмо Мне очень понравились те из Ваших рассказов, которые удалось найти на английском — к сожалению, их мало (Мое незнание русского также достойно сожаления, и, возможно, мне менее простительно.) Я и не знал, что мои работы были опубликованы в Советском Союзе, или даже что они известны, за исключением одного рассказа, упомянутого в критической статье.

Мне бы хотелось послать Вам «Снега Ганимеда», как Вы и просили, но у меня не осталось больше экземпляров. Потеря не велика, если говорить откровенно, это не такая уж хорошая книга. Но я могу послать Вам «Flandry of Terra», а также сборник, названный «Время и Звёзды». Если он у Вас уже есть, надеюсь, Вы сможете подарить его кому-нибудь.