Сверхновая американская фантастика, 1996 № 01-02 - [10]

В отряде еще четыре представителя других рас: Историк, Экзобиолог, Культуролог и Мистик. (По крайней мере, я допускаю, что она — Мистик, потому как не могу понять, на что она еще способна, но это может быть связано с моей собственной ограниченностью. В конце концов, ведь и то, что делаю я, кажется моим спутникам волшебством, тогда как на самом деле это точная прикладная наука.)

И, наконец, я. У меня нет имени, мой народ не использует их, но для удобства отряда на время экспедиции я взял имя Тот, Кто Наблюдает. Здесь двойная путаница: я — не он, у моей расы нет пола; я — не наблюдатель, я — Чувствователь Четвертого Уровня. Еще в самом начале путешествия я интуитивно понял, что под словом «чувствовать» мои спутники понимают нечто совершенно иное, нежели я, и из уважения к ним, я выбрал менее точное имя.

Каждый день застает нас за работой, мы изучаем различные напластования. Эта область когда-то явно кишела живыми существами, здесь произошел настоящий взрыв различных жизненных форм, но теперь от них мало что осталось. Всего лишь несколько видов насекомых и птиц, несколько мелких грызунов и, конечно, те существа, которые каждую ночь навещают лагерь.

Наша коллекция медленно растет. Увлекательно наблюдать, как мои спутники выполняют свои задачи, поскольку очень часто их методы не менее загадочны для меня, чем мои для них. Например, Экзобиологу достаточно только плавно пошевелить щупальцем над объектом, чтобы сообщить нам, останки ли это живого существа или нет; Историк, окруженный сложным оборудованием, может датировать любые, в том числе и углеродные живые останки с точностью до десятилетия, вне зависимости от степени сохранности; и даже Морито достоин восхищения, когда осторожно извлекает артефакты из напластований, где они так долго покоились.

Я очень рад, что меня избрали для участия в этой экспедиции.

Мы здесь уже два лунных цикла, но работа продвигается медленно. Нижний слой был сплошь раскопан несколько геологических эпох назад (я настолько увлекся изучением Человека, что чуть не использовал слово «разграблен» вместо «раскопан», до того я раздосадован тем, что мы находим меньше артефактов, чем мне хотелось бы), а в более свежих напластованиях по причинам еще неизвестным практически ничего не сохранилось.

Большинство из нас довольны результатами, и Беллидор находится в чрезвычайно приподнятом состоянии духа. Он говорит, что нашей экспедиции выпала огромная удача найти пять практически нетронутых артефактов.

Все, кроме меня, неутомимо работали с самого начала. А сейчас пришло время и мне проявить свои способности, и я очень взволнован» Я понимаю, что ничего особенно важного по сравнению с остальными мне не узнать, но, возможно, когда мы сопоставим все наши данные, мы сможем, наконец, хоть немного понять, что же все-таки сделало Человека тем, чем он был.

— Ты… — спросил первый Близнец.

— …готов? — окончил второй.

Я ответил, что готов, что ждал этой минуты с нетерпением.

— Нам можно…

— …посмотреть? — спросили они.

— Если вам это не противно, — ответил я.

— Мы…

— …ученые, — сказали они. — Существует очень…

— …мало такого…

— …что мы не можем воспринимать…

— …беспристрастно.

Я переместился к столу, на котором лежал артефакт. Это был камень, по крайней мере, так представлялось моим наружным органам чувств. Треугольный, с обработанными краями.

— Сколько ему? — поинтересовался я.

— Три миллиона…

— …пятьсот шестьдесят одна тысяча…

— …восемьсот двенадцать лет, — ответили Близнецы.

— Понял, — сказал я.

— Это одна из самых…

— …старых…

— …наших находок.

Я долго смотрел на объект, готовясь. Затем медленно, осторожно изменил свою структуру и позволил телу расплыться над камнем, обволакивая его и впитывая его историю. По мере того, как мы с ним сливались в одно целое, я погружался в живительное тепло, и, несмотря на то, что все мои внешние чувства отключились, я знал, что трепещу и пылаю, охваченный радостью открытия. Теперь мы с камнем стали единым целым, и предназначенным для Ощущения уголком разума я, казалось, увидел низко над горизонтом зловещие очертания земной Луны.

* * *

Энкатаи внезапно проснулась на рассвете и посмотрела на луну, которая до сих пор стояла высоко в небе. Даже спустя несколько недель она все еще выглядела слишком большой, чтобы висеть в небесах, и, казалось, вот-вот упадет на поверхность планеты. Ночной кошмар не оставлял Энкатаи, и она попыталась представить успокаивающий свет пяти маленьких, дружелюбных лун, перекатывающихся по серебристому небу ее родного мира. Но зрелище это лишь на миг задержалось перед внутренним взором, а затем уступило место реальности, представшей в виде огромного нависшего спутника Земли.

К Энкатаи подошел Бокату.

— Еще один сон? — спросил он.

— В точности как до этого, — ответила она обеспокоенно. — Луна на дневном небе, а потом мы начинаем спускаться по тропинке…

Он сочувственно взглянул на нее и предложил еду. Энкатаи с благодарностью приняла ее и оглядела вельд.

— Всего два дня, — вздохнула она, — и мы можем убраться из этого страшного места.

— Этот мир не так уж и страшен, — ответил Бокату, — в нем есть и много хорошего.