Сверхновая американская фантастика, 1994 № 01 - [40]

Первое фото Эдварда Дикенсона, которое я обнаружил, было в «Дэйли Джорнэл» за 21 июня 1913 года. Он стоял рядом с деканом Батлеровского университета на какой-то открытой церемонии. Я сравнил его с людьми на своей фотографии и нашел стоящим слева позади Сэм.

Напав на след, я стал работать как сумасшедший. Я просматривал микрофиши, делая заметки при каждом упоминании Дикенсонов. Эдвард, как оказалось, был биржевым маклером, одним из немногих, кто не разорился в последующих рыночных крахах. Тогда толстосумы селились в основном в Нижнем Кроуси, на Маккеннит, Грассо и Стэнтон-стрит. Эдвард упоминался в газетах примерно раз в месяц — сделки, общественные праздники, колебания на бирже, светские обеды и тому подобное. Так было, пока я не наткнулся на выпуск «Ньюфорд Стар» от 29 октября 1915 года, — и из меня будто вышибли дух.

На снимке Сэм стояла рядом с мужчиной, которого я узнал. Видел его раньше. Это он был призраком из прошлого, похитившим Сэм. Под фотографией была подпись, объявлявшая о помолвке Томаса Эдварда Дикенсона — сына хорошо известного здешнего бизнесмена — и Саманты Рэй.

На моем фото этого Дикенсона не было рядом с остальными — наверно, он как раз фотографировал. Но здесь он был. Реальный. Вместе с Сэм. Этого я не мог отрицать.

Тогда еще не появилась технология, заставлявшая фотографии лгать.

Гул судьбы стоял в ушах, а фотография пылала, словно отпечатавшись на сетчатке моих глаз. Было трудно дышать, одежда внезапно сделалась тесной.

Не знаю, на что я рассчитывал, но только не на такое. Я предполагал найти людей с фотографии и узнать, что женщину, похожую на Сэм, в действительности звали Гертруда Такая-то и что она всю жизнь прожила в этой семье. Я не рассчитывал найти Сэм. Никак не рассчитывал, что призрак окажется реальным.

Потрясенный, я отложил микрофиши и выключил аппарат.

— Джорди? — окликнула меня Эми, когда я подошел к стойке. — С тобой все в порядке?

Помню, я кивнул и пробормотал, что надо передохнуть. Следующая картинка в памяти — как я стою уже на Грассо-стрит, глядя на дом Дикенсонов.

После того, как Эми сказала, что Дикенсоны дом продали, я не очень следил за ее словами и потому представления не имел, кто владел им ныне. Дом был недавно обновлен и совсем не походил на фото, но сквозь добавления поздней моды я все равно различал черты старого дома.

Я просто сел на край тротуара, положив скрипичный футляр на колени, и глядел на дом. В голове снова зашумело. Майка по-прежнему стискивала тело.

Что делать дальше, я не знал, потому и сидел там, пытаясь осознать произошедшее. Я больше не сомневался ни в реальности Сэм, ни в том, что она была похищена призраком. Снова навалилось чувство потери, будто это случилось только что, а не три года назад. И вот что меня пугало — если Сэм и призрак были на самом деле, то что еще может случиться?

Я закрыл глаза, и, словно мелькающие вывески супермаркетов, перед моим внутренним взором закружились вспышки причудливых образов и слов. Это был мир, в котором жила Джилли, — мир, где все было возможным. Я не знал, как мне быть, как жить в таком мире. Я нуждался в правилах и границах, в каком-то руководстве.

Прошло еще много времени, прежде чем я встал и направился в «Кафе Катрин».

…Стоило мне появиться в дверях, Джилли спросила:

— Ты видел Бумажного Деда?

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы отогнать шум собственных мыслей и понять, о чем это она спрашивает. Наконец я просто покачал головой.

— Его сегодня не было у Святого Павла, — продолжала Джилли, — а он всегда там, зимой и летом, в любую погоду. Мне показалось, что он вчера не очень хорошо выглядел, и теперь…

Я на время отключился от нее и присел за пустой столик, чтобы не упасть. Чувство потерянности, которое разверзлось внутри при виде фотографии Сэм на микрофише, накатывало волнами. Как раз сейчас волна снова поднялась, и было трудно даже просто сидеть на стуле и слушать, что говорит Джилли. Когда меня наконец отпустило, я снова сосредоточился на ее словах.

— …сердечный приступ, кого он мог бы позвать? Ведь говорить он не может.

— Я видел его вчера, — сказал я, удивившись спокойствию своего голоса, — на закате. Он выглядел нормально.

— Правда?

Я кивнул.

— Он был на Пирсе, сидел у реки, кормил уток. Он мне гадал.

— Правда?

— Джилли, ты начинаешь напоминать испорченную пластинку.

Мне почему-то стало лучше. Утихло и затем совсем исчезло ощущение, что я на грани приступа паники. Джилли опустилась на стул напротив меня, поставила локти на стол и уперлась подбородком в ладони.

— Тогда рассказывай, — сказала она. — Что подвигло тебя на это? И что тебе выпало?

Я рассказал ей все, начиная со встречи с Бумажным Дедом. Ощущение выпадения из времени несколько раз приходило и уходило во время разговора, но в основном я держался.

— Святое дерьмо! — воскликнула Джилли, когда я закончил. Она прикрыла рот ладонью и быстро оглянулась, но, кажется, никто из посетителей ничего не услышал. Потянувшись через стол, Джилли схватила меня за руку.

— Ну а теперь-то ты веришь? — спросила она.

— Теперь осталось не так-то много возможностей выбора, не правда ли?