Свергнутые боги - [42]

– Вот что служит реальным оружием, гораздо лучше кулаков, – произнес Николс и, вскинув пистолет, три раза выстрелил, метясь в картонку.

Стольник видел, как отдача от пороховых газов водила ствол; как рука, напрягаясь, пыталась сдержать отдачу; как пули летели с дикой злобой, расталкивая сдерживающие их молекулы воздуха и пытаясь сопротивляться земному притяжению. Пробив цель, две пули решили спрятаться в дереве, а третья пуля исчезла вдали.

– А теперь пойдем смотреть, – предложил Николс.

– Я и так вижу, – ответил Харитон, – ты тремя выстрелами пробил в картоне три дырки, нарисовав этим треугольник.

– Такие дырки можно пробить и в человеке, – хмыкнул Николс. – Если органы, отвечающие за жизнедеятельность, будут поражены, человек умрет.

– Плохо, когда человек умирает. Как эта штука устроена?

– Хуже, когда этот человек тебя убьет, – пояснил Николс и показал один из патронов. – Передняя часть – это кусок пластичного тяжелого металла. Он называется пуля. В гильзе, вот здесь, порох, он воспламеняется от искры и толкает пулю. А ствол пистолета направляет ее в цель.

Стольник рассматривал патрон, покручивая его в руках.

– Я понял, – сделал он в итоге вывод. – Задача состоит в том, чтоб кусок металла как можно быстрее полетел в цель, тогда он ее пробьет.

– Соображаешь, – довольно усмехнулся Николс.

Стольник отошел на то место, откуда стрелял Николс. Замахнувшись, Харитон кинул патрон, метясь в сторону картонки. Николс, стоящий в стороне, увидел, как его рука, оставаясь сзади, одновременно оказалась впереди, нарисовав сплошную дугу. Патрон пробил картон, врезавшись в дерево, попытался спрятаться там, но стремлению металла, накалившегося от сопротивления дерева, помешала страсть пороха к свободе.

Патрон отрикошетил от удара в дерево. Николс непроизвольно присел к земле.

– Ты осторожней, пуля может отлететь и мозги вышибить. Тебе с твоими талантами безопасней камнями кидаться.

Стольник о чем-то задумался и пошел в сторону речки. Набрав в руки речных камней, он насыпал их в карманы.

Он вернулся на поляну, но, когда расстояние до того самого дерева оставалось в два раза больше первоначального, с которого стрелял Николс, Стольник опять замахнулся и кинул один из камней. Камень пробил картон, стукнувшись в дерево, отбил большой кусок коры и, разлетевшись на мелкие каменные брызги, сбил картонку на землю.

– Слушай, ты кто вообще такой? – изумился Николс. – Люди на такое не способны. Летать, случайно, не умеешь? Может, ты супермен?

– Летать не пробовал, – равнодушно ответил Стольник и, прицелившись в сухую ветку на дальнем дереве, броском камня чуть поменьше предыдущего сбил ее.

– Ладно, сделал ты меня, считается, – недовольно поджал губы Николс. – Что же, не всем дано быть сверхлюдьми, хотя я не могу понять, как у тебя это получается.

Он направился в сторону, откуда они пришли. Стольник пошел за ним, думая о том, что можно ведь добраться быстрее. В его сознании невидимый циркуль, расчертив пространство, показал, как можно было пройти до цели более короткой дорогой. Сократить путь он, однако, не предложил. Спешить было некуда и незачем, а вот в том, будет ли короткая дорога через лес более легкой, он уверен не был.

По мере приближения к дому на окраине деревни, в котором они остановились, у Харитона появлялось смутное чувство тревоги, природу которого он понять не мог. Подобное было с ним впервые, поэтому он просто молча зашел в калитку вслед за Николсом.

Их ждали. Из-за дома вышел автоматчик в маске, с двух сторон от калитки на них тоже смотрели дула машинок по высеканию смерти.

– Башками не вертим, – жестким и четким голосом приказала маска, которая была перед ними. – Медленно и плавно подняли руки и опустились на колени.

Николс поднял руки и безоговорочно опустился на колени. Харитон продолжал стоять неподвижно. В его голове рисовалась карта боя. Он находился в треугольнике. Если он переместится на одну из граней треугольника, то есть между двумя автоматчиками, они будут лишены возможности стрелять, чтоб не убить друг друга, не поменяв позицию, а он останется уязвим только для одного находящегося в углу напротив. Можно было побежать на одного из тех, кто был на перекрестной линии обстрела, а достигнув, закрыться его телом. В этом плане было только одно слабое звено – Николс. Он оставался на линии обстрела и наверняка погибал.

– На колени, не понял, что ли? – рявкнул появившийся из дома мужчина в гражданском костюме. – У тебя секунда или превращаешься в решето.

Врагов стало четверо. Нет, пятеро, еще один автоматчик вышел из-за поленницы. Стольник посмотрел в умоляющие глаза Николса, стоящего на коленях, и подумал, что, пожалуй, есть схема, при которой не надо будет жертвовать подельниками, как они себя называли.

Опускаясь на колени, поднял руки и получил чувствительный удар в нижнюю половину позвоночника. Обычного человека такой удар мог оставить инвалидом. Следующий удар он получил носком армейского ботинка в голову. Падая, увидел, что Николс тоже падает вперед с мутным взглядом от удара прикладом куда-то в область шеи.

Упав, он увидел, как Николсу завели руки за спину и надели на них серебристые браслеты. К его рукам тоже прикоснулся холодный металл, и руки оказались зафиксированы за спиной.