Свергнутые боги - [40]

– Ну, тот, за кого несешь ответственность по жизни, – объяснил Сусел.

– Да? Тогда тебе придется измениться, – согласился Харитон, задумчиво кивая. – Сколько я лежал без сознания?

– Вечер, ну и вот, сегодня до обеда, – посчитал Рябой.

– Где мы?

– Деревня Кутлугуза, если тебе это что-нибудь скажет. Полста километров всего отошли, недалеко совсем.

– Слушай, ответь мне только, – попросил Николс. – Кто ты? И откуда?

Последовал незамедлительный ответ:

– Я Харитон Стольник, сбежал из дурдома.

– Старая песня, мы это слышали, – отмахнулся Николс. – Ты ведь знаешь, что люди не умеют исцелять наложением рук, вытаскивать пулю из своего позвоночника, а потом восстанавливаться менее чем за сутки?

– Не знаю, а за сколько должны восстанавливаться?

– От такой травмы восстановиться нельзя вообще, – резко ответил ему Николс. – Это смерть или инвалидность.

– Медсестра в дурдоме говорила, что у меня очень хороший иммунитет, потому что у меня следов от уколов не оставалось.

Стольнику почему-то не хотелось говорить о своих догадках: возможно, сны о том, что он титан из расы, порожденной богами на материке Атлантида, – это воспоминания, а не фантазии.

– Ясно с тобой все. Ясно, что ничего не ясно. Тяжело у тебя что-то узнать, тем более что ты и сам не помнишь, – подвел итог Николс. – Что бы там ни было, ты теперь наш подельник, и мы вместе.

Стольник замолчал, не зная, что сказать.

– Спина не болит? – поинтересовался Сусел.

– Хрустит, но не болит.

– Покажи рану, – приказал Николс.

Стольник встал, развернулся и послушно поднял футболку.

– Жесть, – выдохнул Рябой.

– Такого не бывает, – согласился Николс.

– Ну а мне же вообще мгновенно залечил рану, так что тут еще медленно, – напомнил Сусел.

– Что там? – поинтересовался Стольник, который по понятным причинам не мог увидеть свою спину.

– У тебя рана почти затянулась и продолжает сейчас на глазах затягиваться, – объяснил Рябой.

– Наверно, потому, что я молока выпил, – предположил Харитон, опуская футболку и садясь обратно за стол.

– Я не знаю, что сказать, братва, – подвел итог Рябой. – Но считаю, что он какой-то подопытный, сбежавший с научно-исследовательского института.

– Если вообще человек, – поддакнул Сусел и, ощерившись, спросил: – Может, ты, парниша, из какого комикса нарисовался?

– Да человек он, – отрубил Николс. – Раны-то и внутренности у него, как у человека.

Все испытующе посмотрели на Стольника. Тот в ответ смотрел на них, не зная, как отвечать и как реагировать.

– Тем не менее ты теперь один из нас. Ты наш подельник. Да? – с нажимом спросил Сусел.

Стольник задумался, а потом ответил:

– Я не совсем понял, чем вы занимаетесь, но мне это не нравится. Думаю, я сам по себе.

Бандиты настороженно переглянулись.

– Слушай, Стольник, – прокашлявшись, обратился к нему Николс. – Понимаешь, мы, по сути, просто противники сложившейся системы контроля. Государство ставит нам ограничения и заставляет работать, чтоб забирать с нас налоги, этим делая рабами. Рабство – это плохо, понимаешь? Мы хотим жить свободно, чтоб нас никто не ограничивал, и хотим делать, что пожелаем. Поэтому нам приходится нарушать законы государства. А нас за это пытаются догнать и убить. Мы не можем позволить себя убить, это неправильно. Понимаешь?

Стольник думал. Он чувствовал, что рабство – это плохо, что сопротивляться ему – это правильно. Позволять себя убить действительно нельзя. Похоже, то, что говорил Николс, – это действительно правда. Быстрей бы досмотреть сны о титанах. Может, тогда он сможет понять, что такое хорошо, а что плохо.

– Ты же с нами на пути к свободе? – испытующе посмотрел на него Николс и протянул раскрытую ладонь. – Или ты раб?

Раб – это плохо. В дурдоме разрешали гулять иногда, а рабов совсем не выпускают гулять и заставляют работать. Работать принудительно – это плохо. Надо работать ради чего-то хорошего.

– Рабом я быть не хочу. Я хочу быть свободным, – задумчиво произнес Стольник.

– Вот мы и живем свободой и ради свободы. Значит, ты с нами? – демонстративно протягивая ладонь, спросил Николс.

Харитон понял, что от него ждут рукопожатия, и ответил.

– Теперь ты с нами! Пока мы вместе, мы – неодолимая сила! Каждый отдельно мы как палец, сжатые вместе, мы – кулак! – решительно сказал Николс и поднял руку со сжатым кулаком вверх.

Харитон поднял вытянутую руку к небу, заслонив солнце, и сжал ее в кулак. Ему это что-то смутно напоминало. Точно! Салют титанов!

Затем все бандиты пожали Стольнику руку, зафиксировав договор.

Хозяйка принесла большую кастрюлю и водрузила ее в центр стола, налила четыре тарелки супа и поставила перед ними. Следом на столе появились копченое мясо, черный хлеб, малосольные огурцы и бутылка самогона.

– Кушайте, сыночки, набирайтесь сил, для вас старалась. Куллама – башкирский суп. Наваристый получился, кушайте на здоровье.

– Это надо, давайте набираться сил. Спасибо, мать. Приятного аппетита, пацаны, – подытожил Николс.

– Похоже на борщ с тестом, – попробовав, решил Рябой.

– Или на бешбармак с капустой и морковкой, – согласился Николс.

– Вкусно-то как, – с наслаждением хлебнув супа, постановил Сусел. – Ничего вкуснее в жизни не ел.