Свергнутые боги - [34]

У обоих на лице виднелась трехдневная щетина – у одного рыжая, у второго черный пушок. Человек с рыжей щетиной беззаботно оглядывал прохожих и улыбался, но не кому-то конкретно, а сам своим мыслям, а точнее – их отсутствию. Второй курил, украдкой пряча бычки в спичечный коробок и нервно поглядывая на рацию «йоки-токи», зажатую в левой руке.

– Николс, – обратился Харитон к напарнику.

– Говорил же тебе не обращаться по имени, – зашипел Николс. Не представляло труда заметить, что его нервы оголены до предела. – Или Вася обращайся, или просто на «ты».

– Так зачем тебе рация? У тебя же есть мобильный телефон. По нему слышно лучше и помех нет.

– И менты их вычисляют в шесть секунд, и все звонки потом за весь период отслеживают. Это детские рации, купленные в игрушечном магазине по цене одной бутылки не особо дорогой водки. Вычислить их невозможно. Отследить тоже. А мобильные телефоны мы не просто выключили, мы даже симки из них вытащили, ведь даже случайный звонок может засветить нас в этом квадрате, и потом слишком много хвостов придется рубить. Мы дорожим свободой, поэтому не можем позволить себе случайностей. Понял?

– Угу, – неуверенно протянул Стольник. Он не знал, что такое «симки», где люди берут хвосты и зачем их рубят. – Что для вас свобода?

– У нас «волчья свобода», ты не поймешь.

– Свобода преступников?

– Свобода – это когда у твоей машины полный бак бензина. Когда есть запасная обойма и баланс на мобильном.

– И деньги?

– Деньги – это воздух. Они, как дыхание, необходимы для жизни, но ведь мы живем не только для того, чтоб дышать. Волка ноги кормят. Пока есть возможность двигаться, все будет.

Стольник глубоко вздохнул и задумался.

– Ты точно все запомнил? – спросил Николс, испытующе глядя на нового подельника.

Харитон утвердительно кивнул.

Тем временем двое в таких же футболках ждали с другой стороны супермаркета: один ближе к служебному входу, второй – возле машины. Носатый нервно покусывал губу, прохаживаясь вблизи старенькой машинки с шашечкой такси, а крепыш, стоя в стороне, с тупым видом рассматривал рацию.

– Рацию спрячь! – прошипел носатый, своей худобой и напряженностью напоминающий гремучую змею.

Крепыш стиснул зубы так, что вздулись вены на висках, но промолчал и рацию убрал за пояс.

Две пожилые женщины, прошедшие мимо машины, с удивлением посмотрели на ее багажник, из которого издавались непонятные звуки.

– Барана везем, – заулыбался тощий редкими зубами, – у брата свадьба в поселке.

– Мучают бедное животное, ему же душно, – запричитали тетки и пошли дальше.

Когда они скрылись за поворотом и улочка опустела, Сусел открыл багажник, в котором с выпученными глазами ворочался и мычал маленький пузатый человечек.

– Я же тебя, барана, предупреждал, чтоб молча лежал, – злобно сквозь сжатые зубы процедил он, достал из-за пояса пистолет, старательно прикрутил к стволу глушитель и выстрелил три раза. – А это чтоб ты, бедное животное, не мучился.

Аккуратно закрыв багажник, Сусел осмотрелся. Улочка оставалась пустынной, его действий из окон тоже никто увидеть не мог.

Рябой поднял на него тяжелый взгляд и неодобрительно покачал головой. Сусел виновато пожал плечами:

– Да, я забыл про снотворное, но и ты не напомнил.

– Он должен был стать заложником на случай неудачного отхода.

– Не поминай неудачу на деле, – побагровел от злости Сусел, но, по-видимому понимая, что нужно успокоиться, три раза глубоко вдохнул и выдохнул и добавил: – Да, психанул немножко. Как будто ты не волнуешься.

– Ты совсем психом стал, первому водителю башку проломил, второго пристрелил.

– Потому что я устал. На взводе уже несколько месяцев, кто выдержит?

– Мы же выдерживаем. На. Займи руки лучше этим, – сунул ему рацию Рябой.

Из дверей служебного выхода появился молодой парнишка с круглыми глазами и всклокоченными волосами, покрытыми кепкой. Одет он был в темно-синюю робу, на плече висела кожаная сумка с закрепленным на ней фонариком.

Подельники понимающе переглянулись.

Электрик открыл щит одним из ключей на связке, прикрепленной к сумке.

Рябой, подойдя сзади, ударил его предплечьем по шее. Удар получился очень сильный, стало понятно, что в рукаве спрятана труба или железный прут.

Рябой придержал тело электрика, а его напарник ловко помог снять с его плеча сумку, а затем куртку. Сусел, надев спецовку, закинул сумку на плечо, поменял бейсболку на кепку и пошел к служебному входу. Рябой посадил бесчувственного электрика к стене и надвинул ему на лицо бейсболку.

Сусел открыл дверь электронным ключом и вошел внутрь супермаркета. Не прошло и минуты, как он распахнул дверь и махнул Рябому, успевшему к тому времени связать электрика и заклеить ему рот скотчем.

Рябой взвалил на плечи электрика и легкой трусцой, не ощущая субтильной ноши, направился к входной двери.

Сусел тем временем достал «йоки-токи» и произнес:

– Мы дома.

– Тогда мы в гости, – последовал ответ из рации.

Николс снял бейсболку и опустил на лицо маску из женского чулка, заранее надетую на темечко, как еврейская шапочка. Стольник задумался, почему у него нет маски. Машина сигналила, заставляя людей расступиться. Подъехав к распахнувшимся при их приближении дверям супермаркета, автомобиль не сбавил хода и въехал внутрь магазина. Когда машина остановилась, следуя плану, грабители выскочили из нее и направились к кассам.