Свердлов - [14]

За время своей политической работы я не встречал противника, с которым труднее было бы бороться, чем с товарищем „Андреем“. И эта трудность заключалась в том, что всякая логика разбивалась о массу чувства, темперамент и… голос противника.

Митинги в ту эпоху шли изо дня в день. Борьба между товарищем „Андреем“ и мной стала как бы известного рода спортом для нас обоих. Мы стали своеобразными спутниками. Вполне естественно, что, заинтересовавшись друг другом, познакомились. Долго я не мог от него добиться, как его зовут. Я убедил его, что мне очень неудобно обращаться к нему товарищ „Андрей“, когда ни он мне, ни я ему не „товарищи“. В конце концов он мне сказал, что зовут его Яков Михайлович; что касается его фамилии, то это, полагает он, уже должно мне быть совершенно безразлично. Только значительно позднее, уже после его отъезда из Екатеринбурга, я узнал, что его фамилия — Свердлов.

Подкупала в нем искренность и убежденность, граничащая, сказал бы я, с детской верой, что большевики создадут рай на земле. Это действовало в его пользу на самых горячих его политических противников, и это сказалось, когда с наступлением реакции полиция принялась энергично разыскивать Свердлова. Свердлов словно сквозь землю провалился. Его однопартийцы знали, что он не уехал, между тем никто не мог его найти. Уже много позднее я узнал, что он скрывается в доме присяжного поверенного Б-ва[11] весьма влиятельного в городе, жившего широко и открыто, дом которого всегда полон гостей. Никому не могло прийти в голову, что в отдаленной комнате, в квартире более чем благонамеренного старика Б-ва, к которому каждый вновь назначенный губернатор считал обязанным явиться с визитом, около 2–3 недель скрывался усиленно разыскиваемый властями Свердлов. Ничто, конечно, не связывало Б-ва со Свердловым. Тут сказывалась симпатия, которую Свердлов ему внушал».

Еще осенью 1905 года ЦК РСДРП принял решение ускорить созыв партийного съезда, намечавшегося на май 1906 года. Но развитие событий опрокинуло и эти планы. Делегаты на съезд собрались в начале декабря 1905 года в Петербурге. По предложению ЦК было решено провести вместо съезда большевистскую конференцию. Местом был избран Таммерфорс. Съехался 41 делегат. Не было никого из Москвы, арестовали посланца Баку, опоздали делегаты Самары и Костромы. Опоздал и Свердлов — представитель уральских большевиков — его задержала всеобщая железнодорожная забастовка.

Конференция заслушала два ленинских доклада — о текущем моменте и по аграрному вопросу. Работа Таммерфорсской конференции протекала в самый разгар революции… «Каждый товарищ был охвачен величайшим энтузиазмом, все готовы к бою», — писала впоследствии Крупская.

Встретивший Свердлова Ем. Ярославский вспоминал, что Яков Михайлович «поразил необычайным оптимизмом, какой-то бьющей наружу, не знающей преград энергией».

Не пришлось Якову Михайловичу встретиться с Владимиром Ильичем, поговорить с ним… Свердлов поспешил обратно, на ставший родным Урал. В Москве он выступил на многотысячном рабочем митинге в саду «Аквариум». Но пламя восстания на Пресне в те дни уже догорало…

На Урал Яков Михайлович спешил не зря — восстала рабочая Мотовилиха. 12 декабря в адрес министерства внутренних дел из Перми полетела тревожная телеграмма: «В Мотовилихе рабочие, руководимые революционерами, поддерживая железнодорожную забастовку, прекратили работы, захватили в свои руки завод, коим самовольно распоряжаются. Население призывается к вооруженному восстанию; ходят группы заводских парней, вооруженных ружьями. Полицейская власть бессильна…»

Губернское начальство было серьезно обеспокоено: речь шла об известных на всю Россию казенных пушечных заводах. Двое суток дружинники Мотовилихи держали оборону, но против казаков и солдат устоять не смогли. Восстание было подавлено. Партийная организация Мотовилихи была разгромлена.

Царизм перешел в наступление. Сразу почувствовал это рабочий Урал. Надо было перестраивать работу партийных организаций, бережно сохранить и законспирировать нелегальный аппарат.

По дороге домой Свердлов много размышлял о предстоящей работе. И, вернувшись в Екатеринбург, он сразу приступил к осуществлению своих замыслов.

Нужно было сберечь самое главное — партийные кадры. Екатеринбургских активистов разослали по разным городам Урала, а партийные работники этих городов, в свою очередь, пополнили Екатеринбургский комитет. Это спутало карты охранки. Одновременно была свернута типография.

Разозленные неудачными поисками типографии и ничего не давшим захватом дома, где жили и работали члены комитета, жандармы бросили все силы на поимку Свердлова.

В этих условиях Екатеринбургский комитет принял единственно правильное решение: товарищу «Андрею» переехать на работу в Пермь — административный центр Урала. Вместе с Яковом Михайловичем выехала и товарищ «Ольга» — К. Т. Новгородцева.

На другой день после приезда в Пермь вместе с единственным оставшимся на свободе членом Пермского комитета Михаилом Туркиным Свердлов побывал в Мотовилихе. Там его ждала радостная встреча со старыми сормовичами. То были И. Чугурин, Г. Котов, И. Савинов, находившиеся на нелегальном положении после подавления восстания в Сормове. Все они стали активными помощниками Якова Михайловича. С каждым из уцелевших от арестов товарищей Свердлов говорил подолгу, обсуждал планы работы, особенно подчеркивая необходимость укреплять конспиративное партийное ядро, держаться сугубо осторожно и вместе с тем ни на один час не прекращать революционной борьбы.