Свалка - [10]

Он выкинул все это из головы, тщательно умылся, обтерся прохладной, освежающей туалетной водой и надел свежую, приятную на ощупь одежду.

И лишь одно никак не хотело уходить из памяти — воспоминания о Джульетте Гейлорд. То, что произошло прошлой ночью у подножия трапа, было мучительно и позорно. Ее бесстыдство было отвратительно, но в то мгновение, когда он ощущал ее поцелуй, ни о чем больше не думая, весь в грязи, она казалась ему возбуждающей и привлекательной.

Но думать об этом не имело смысла.

Оливер переключил мысли на служебные обязанности, вышел из каюты и направился в командную рубку.

В рубке Ларкин говорил по радио. Оливер замешкался перед полуоткрытой дверью, собираясь постучаться, и невольно прислушался к тому, что говорил атторней:

— …В этом мы можем оказать вам определенную помощь, капитан. Я и мой помощник намерены завершить эту работу как можно скорей… Что вы сказали? Ах да, общая ситуация. Ну, пока все складывается как нельзя лучше. Туземцы поверили, что мы будем устанавливать новый гравигенератор. Они чертовски упрямы, совершенно не склонны к сотрудничеству, однако, по крайней мере, они не причинят нам неприятностей до завершения работ. А к тому времени они уже не смогут влиять на ситуацию… О нет, это совершенно исключено. Мой помощник знает столько же, сколько копранцы. Так безопаснее… Да, конечно… Да, это полная картина. Вы можете начинать, капитан. Конец связи.

В рубке послышались шаги Ларкина. Оливер попятился от двери — и очень вовремя, так как Ларкин распахнул дверь и вышел в коридор.

— А, Роуч! — сказал Ларкин. — Я как раз собирался посмотреть, не оправились ли вы после вчерашнего… э-э… празднества. Надеюсь, это был поучительный опыт?

Ларкин тонко улыбнулся. Оливер предпочел проигнорировать сарказм.

— Весьма поучительный, сэр.

— Я только что был на связи с капитаном Стериллом, — продолжал Ларкин. — Он возглавляет группу планетарной инженерии, прибывшую сегодня утром. Насколько я понимаю, у него уже начались неприятности с местным населением. Видимо, стянули что-то из оборудования. Кажется, они решили, что все, лежащее в пределах их досягаемости, может быть ими присвоено. Настало время убедить их в обратном. Сейчас мы пройдем туда и попытаемся устранить затруднение.

Оливер проследовал за Ларкиным в дезактивационную камеру. Слова Ларкина объясняли кое-что из подслушанного им разговора. Кое-что. Но не все. Оставалось непонятым, что имел в виду Ларкин, говоря, что и Оливер, и копранцы неким образом обмануты. Словно был другой план, о котором знали только Ларкин и инженерная команда.

В это верилось с трудом. Может, Оливер поторопился с выводами? Может, если бы он слышал весь разговор, подозрительные фразы разъяснились бы вполне невинным образом?

Он решил ничего не выяснять — пока.

В дезкамере они застегнули костюмы.

— Что случилось с вашим респиратором, Роуч? — спросил Ларкин, увидев, что Оливер достает из шкафа новый. — Фильтры наверняка не успели еще засориться.

— Я… потерял его вчера вечером. Снаружи, — промямлил Оливер.

Ларкин одарил его тяжелым взглядом, пожал плечами и отвернулся.

— Позвольте мне остаться в неведении относительно обстоятельств, при которых вы его потеряли, — сказал он.

Оливер облегченно вздохнул. Он вряд ли смог бы придумать достойное объяснение.

Они прошли через воздушный шлюз и спустились по пандусу. Последние следы утренней дымки таяли в теплых солнечных лучах, небо полностью прояснилось. Они прошли через загаженное поле космодрома, обошли деревню и направились к месту приземления инженерной группы.

— Вы извлекли что-нибудь из вчерашнего общения с туземцами? — осведомился Ларкин. — Какую-нибудь полезную для дела информацию?

Оливер напряг память, стараясь объективно оценить то, что он видел и слышал.

— Здесь на удивление много интересного материала. Копранцы гораздо сложнее организованы, чем я ожидал. Они не только адаптировались к загрязненной окружающей среде, но даже научились получать от нее удовольствие. Они испытывают странное наслаждение от того, что они грязные.

Ларкин насмешливо фыркнул.

— Чушь. Вы неверно поняли ситуацию, Роуч. Они просто стараются извлечь все возможное из своего жалкого унизительного положения. Появись у них вкус к цивилизованной жизни, они бы быстро поняли, как обделены.

— Я уловил вашу мысль. Но вы должны принять во внимание, что они ведь видят примеры цивилизованной жизни на экранах своих телевизоров, и они презирают ее, ставя свою собственную культуру выше. Согласно их принципам, статус человека определяется исключительно размером его коллекции утиля. Это основополагающий критерий. Прошлой ночью, например, обокрали их старосту, и они считают само собой разумеющимся, что он больше не может быть старостой — так как лишился статуса.

Ларкин зевнул.

— Все это так банально, Роуч. Не могу понять, чем это вас заинтересовало. Они хуже детей, застрявших на анальной стадии развития. Грязные крикливые переростки.

Оливер пожал плечами.

— Боюсь, это не совсем так, атторней, вы слишком упрощаете…

Ларкин резко остановился и сердито повернулся к помощнику.

— Роуч, вы что, намерены пререкаться со мной? Для профессионала моего ранга, магистра социальной антропологии, ситуация ясна, как божий день. Проста и физически омерзительна. Я надеюсь, что вы признаете авторитетность моего суждения.