Свадебный водоворот - [2]

Проклиная себя за нерешительность, Остин спросил:

— С вами все в порядке?

Женщина чуть слышно ахнула и резко подняла голову. На несколько секунд ее взгляд остановился на его черных вечерних панталонах, затем она снова опустила голову в траву.

— Почему, о почему же кто-то должен был увидеть это?

— С вами все в порядке? — повторил он, сдерживая растущее раздражение.

— Да, конечно. Мое здоровье всегда было очень крепким. Спасибо, что спросили.

— Могу я вам чем-либо помочь?

— Нет, благодарю вас. Гордость требует, чтобы я сама выпуталась из этой очередной истории в бесконечной цепи моих недоразумений.

Она не шевелилась. Наступила мучительная пауза.

— Вы собираетесь встать?

— Нет, не думаю, что мне следует вставать. Но еще раз спасибо, что спросили.

Остин до боли сжал зубы и подумал, сколько же шампанского выпила девица.

— Вы под хмельком?

Она подняла голову выше:

— Не знаю. Полагаю, что это возможно. Что значит «под хмельком»?

Несмотря на раздражение, он обратил внимание на ее заметный акцент. Прикрыв глаза, он едва сумел сдержать стон.

— Американка?

— О, ради всего святого! Клянусь, если кто-нибудь еще задаст мне этот вопрос… — Она замолчала и уставилась на его колени. — Совершенно очевидно, что я американка. Всем известнр, что англичанку никогда не увидят растянувшейся плашмя на траве в такой позе, потерявшей всякое чувство собственного достоинства. Боже упаси!

— По правде говоря, вас выдает не ваша поза, а акцент, — сказал Остин, глядя на ее макушку. К его раздражению приметалось удивление: девица оказалась чертовски наглой. — Для тех, кто не знаком с английским жаргоном, поясню, что быть «под хмельком» означает злоупотреблять крепкими напитками.

— Злоупотреблять? — сердито повторила она.

Проделав несколько далеко не изящных, но тем не менее вполне успешных движений, она неуклюже встала на ноги и, упершись руками в бока, воинственно вздернула подбородок:

— Я не злоупотребляла, или как это там, сэр. Я всего лишь споткнулась.

Что бы ни собирался ответить Остин, этот ответ замер у него на губах, когда он взглянул на нее.

Она была удивительно привлекательна.

И в совершенно ужасном виде.

Ее прическа, как он предположил, прежде представляла собой уложенный на макушке шиньон, теперь он безнадежно сполз влево. К блестящим каштановым волосам прилипли листья и ветки, а несколько прядей торчали в разные стороны. Все вместе это походило на кривобокое птичье гнездо.

Подбородок украшало грязное пятно, а к нижней губе — очень соблазнительной нижней губе — прилипла травинка. Остин медленно перевел взгляд на ее светлое платье, помятое и в пятнах от травы. Кружевная обор ка, идущая по подолу, сзади отстала от платья, являя собой результат того треска рвущейся материи, который он слышал. И кажется, она потеряла туфлю.

Остин не мог понять, возмущает его ее вид или забавляет. Кто, черт побери, эта растрепанная женщина и как она оказалась гостьей в его доме? Каролина с матерью составляли список гостей — очевидно, они ее знали. Но почему не знал он?

И так как она назвала его «сэр», было очевидно, что она тоже его не знала, и это удивило его. Похоже на то, что каждая живущая в Англии женщина следует за ним по пятам, стремясь завоевать его благосклонность.

Но к данной женщине это явно не имело отношения. Она смотрела на него с таким выражением, что его можно было понять лишь как «я хочу, чтобы вы ушли». Этот взгляд, с одной стороны, вызывал у него неприязнь, с другой — пробуждал интерес.

— Может быть, вас не затруднит рассказать мне, почему вы прятались в кустах, мисс?.. — спросил он, все еще недоверчиво относясь к ее столь внезапному появлению. Нет ли поблизости ее матери и толпы разъяренных дуэний, готовых выскочить из-за кустов и заявить, что он опозорил ее?

— Мэтьюз. Элизабет Мэтьюз. — Она неловко присела в реверансе. — Я не пряталась. Я проходила мимо и услышала, как мяукает котенок. Бедняжка запутался в кустах; Мне удалось вызволить его, но сама я застряла…

— Где ваша дуэнья?

Она смутилась.

— Я… э… мне удалось сбежать, пока она танцевала.

— А она не прячется в кустах?

Ее, казалось, так изумил его вопрос, что Остин понял: либо она здесь одна, либо она самая прекрасная актриса из всех известных ему. Но он подозревал, что она плохая актриса. Уж слишком выразительные у нее глаза.

— Вы спрашиваете, не прячется ли кто-нибудь в кустах? Моя тетя леди, и она не станет прятаться. — Она взглянула на него. — О Боже! Я, должно быть, действительно ужасно выгляжу: у вас какое-то странное выражение лица. Как будто вы попробовали чего-то кислого.

— Вы выглядите… прекрасно.

Она расхохоталась:

— Вы, сэр, или невероятно галантны, или очень близоруки! Может быть, того и другого понемножку. Хотя я и ценю вашу попытку пощадить мои чувства, но уверяю вас, в этом нет необходимости. За три месяца пути в Англию на несущемся по ветру корабле я уже привыкла к своему устрашающему виду.

Она наклонилась к нему, словно собираясь поделиться какой-то страшной тайной, и он почувствовал запах ее духов. Она пахла сиренью, аромат которой был ему хорошо известен, поскольку сады изобиловали этими лиловыми цветами.