Свадебный подарок - [10]

– Нет.

– А меня спросил. Он сказал, что внучка умершей старухи знала об имевшихся у нее драгоценностях.

Трифонов задумался.

– Значит, это были не стекляшки… – Санитар достал сигарету и закурил. – Не понимаю, – произнес он.

– Чего ты не понимаешь? – раздраженно спросила Авдеева.

– Откуда у нее бриллианты.

Вдруг раздались три звонка в дверь.

– Ты кого-нибудь ждешь? – спросила Авдеева.

– Нет.

– Кто же это?

– Наверное, к соседке. К ней часто приходит ее подружка из соседнего дома. Она почти слепая и не может прочитать, сколько раз нужно звонить.

Три звонка повторились.

– Черт возьми! – выругался Трифонов. – Придется открыть.

Санитар встал с дивана.

– А если это к тебе? – спросила Авдеева.

Скрывающие свою связь любовники старались, чтобы никто не видел их вместе. Вторая комната в жилище Трифонова была отделена от первой тонкой перегородкой, туда вела дверь из прессованного картона.

– Посиди на всякий случай там, – сказал санитар.

Авдеева встала с дивана.

– И возьми свой бокал, – добавил Трифонов.

Хозяин комнаты направился в коридор, а его гостья скрылась за перегородкой. Санитар подошел к входной двери.

– Кто там? – спросил он.

– Вадим, это Лукичев, – услышал медик.

– Александр Владимирович? – удивился Трифонов.

– Санитар открыл дверь и увидел перед собой коллегу, шофера машины «скорой помощи».

– Извини, что без звонка, – сказал Лукичев. – Ты один?

– Да, один. Что-то случилось?

– Надо поговорить, – сухо сказал водитель. – Это срочно.

– Поговорить, конечно, можно, – ответил Трифонов, – но мне через полчаса нужно выходить. Приглашен на вечеринку к родственникам.

– Это ненадолго.

Санитар знал, что спорить с шофером бесполезно.

– Ну хорошо, – сказал он, – проходите.

Лукичев шагнул в квартиру. Миновав коридор, гость и хозяин вошли в комнату. Водитель осмотрелся. На журнальном столике стояли две бутылки, одна из которых была полупустой. В пепельнице лежало несколько окурков. В бокале темнело пиво.

– Отдыхаешь, – произнес Лукичев.

Трифонов улыбнулся:

– Вы же знаете, я люблю темное…

– Плесни мне немножко, – сказал водитель.

Медик открыл вторую бутылку и, достав чистый бокал, наполнил и протянул его гостю.

– Помянем Григория, – сказал Лукичев.

Собеседники сделали несколько глотков.

– Холостяцкое жилье, – произнес Лукичев, обводя взглядом комнату.

Трифонов пожал плечами:

– Семьей не успел обзавестись.

– Но уже решил подготовить материальную базу? – обратился к нему водитель.

Хозяин холостяцкого жилья поставил стакан на столик.

– Что вы имеете в виду? – спросил он.

– Ты знаешь, что я имею в виду, – холодно ответил Лукичев.

Трифонов закурил.

– Послушайте, Александр Владимирович, – сказал санитар, – я давно заметил, что, когда вы выпьете, вас здорово заносит. Скажу как врач, на сегодня вам достаточно.

– Кроме твоего пива, я ничего не пил, – процедил сквозь зубы водитель.

Трифонов вздохнул.

– Что вам нужно? – спросил он.

– Мне нужно, чтобы ты ответил мне на один вопрос, – произнес Лукичев.

– Если он действительно один, то задавайте его скорее.

Шофер посмотрел в глаза медику.

– Где ожерелье? – спросил он.

Услышав слова Лукичева, Трифонов едва не подавился пивом.

– Не понял… – произнес санитар.

– Где ожерелье? – медленно повторил водитель.

– Да вы что, уважаемый, спятили?

– Нет, дорогой Вадик, я не спятил. Я сразу заподозрил, что ты снюхаешься с Григорием, чтобы бортануть меня. А когда я увидел, как вы шепчетесь в курилке, то понял все.

– Когда я шептался с Григорием? – не понял Трофимов.

– В тот день, когда я с ним разделался, – сухо произнес Лукичев.

Сжимающая бокал рука санитара замерла в воздухе.

– Что? – прошептал он.

– Да, щенок! – взорвался Лукичев. – Это я подменил ему шприц, когда понял, что вы задумали обтяпать дельце без меня!

– Какое дельце?! – закричал в ответ Трифонов.

– Вы с Гришей договорились оставить ценности себе. Он специально сказал, что отнесет их знакомому ювелиру, чтобы потом заявить, что это стекляшки. Но меня на мякине не проведешь! Единственно, чего я не предусмотрел, что он успеет передать ожерелье тебе. Я, дурак, думал, оно так и лежит у него в саквояже.

Трифонов с ужасом посмотрел на Лукичева.

– Поверить не могу, – сказал санитар. – Вы убили Гуницкого…

– Послушай, Вадик, – произнес водитель, – давай поговорим спокойно.

Голос Лукичева вдруг зазвучал тихо и вкрадчиво.

– Мне с вами не о чем говорить! – отреагировал Трифонов.

– Успокойся. Выслушай меня. Григорий мертв, его не вернуть. Теперь тебе ничего не остается делать, кроме как действовать сообща.со мной. Давай продадим брюлики и честно поделим бабки.

Санитар с горечью посмотрел на шофера и покачал головой.

– А теперь вы меня послушайте, – сказал он. – Я ни о чем не договаривался с Гуницким! Ожерелье как было, так и осталось у него в саквояже!

– Нет, Вадик, я перерыл вверх дном его саквояж, – возразил Лукичев. – Там ничего не было.

– Значит, он его вынул оттуда!

– Чтобы отдать тебе? – С этими словами шофер встал. – Вот что, Вадик, – сказал он, – последний раз предлагаю тебе решить дело миром.

– А я последний раз отвечаю вам, что не знаю, где эта чертова побрякушка!

– Врешь, скотина! – закричал Лукичев.

Он бросился на сидящего на диване Трифонова и начал его душить.