Свадебный камень - [16]

— Да, сэр… — согласился Ро. Он казался немного обескураженным.

Джесси сел на пол возле прибора. Он поднял длинную глиняную трубку, лежащую на блюдце для табака у очага и задумчиво постукивал ею.

— Не смей зажигать эту гадость в доме! — голос Мегги прозвучал резко и пронзительно даже для нее самой.

— Я просто держу ее, Мегги, — ответил брат. — Не ругайся, я еще ничего плохого не сделал!

Он и Анри удивленно смотрели на девушку. Обычно она была такой спокойной и покладистой…

— Женщины — они выходят из себя, когда у них в доме появляется джентльмен, — сказал Анри.

Мегги снова повернулась к столу с грязными тарелками, решив не обращать ни на кого внимания. Выходит из себя! Такое впечатление, что отец пытается извести ее насмешками.

— Мистер Эдисон нашел способ записывать звук на восковых цилиндрических валиках, — вновь начал Ро. Он протянул один, чтобы Джесси с отцом рассмотрели его.

— Похоже на кочерыжку от кукурузного початка, — сказал Анри. — Говоришь, он сделан из воска?

— Да, сэр, — ответил Фарли. — Это обычный воск, как в свечах или печатях. Но он может уловить все, что вы скажете или споете и сохранит до тех пор, пока снова не захотите услышать.

— Зачем снова слушать себя? — спросил Бест. У Ро не было ответа на подобный вопрос.

— Ну, для потомства… — наконец, сказал он. Мегги повернулась и взглянула на них. Брат и отец пристально уставились на Ро, ожидая объяснений. Вместо этого он начал устанавливать прибор.

— Я хочу показать вам, как он работает, — сказал он. — Едва только вы увидите, как точно этот новый прибор воспроизводит ваш собственный голос и игру, вы с восторгом согласитесь участвовать в записи.

— Да ведь мы уже говорили, что споем для тебя, — напомнил ему Анри. — И обещали представить остальным, чтобы люди на этой горе не считали тебя чужаком. Не знаю, зачем еще надо, чтобы мы с восторгом относились к этой машинке?

Ро лишь улыбнулся в ответ, затем бросил быстрый взгляд в сторону Мегги.

Она отчаянно покраснела. Провалиться ей и сгореть, прежде чем она еще раз проявит хоть каплю интереса к этому приятно пахнущему, хорошо одетому горожанину, его странному прибору или его дурацким песням! Она отвернулась. Сохранить звуки для потомства! Самая большая глупость, которую она только слышала. Каждая песня на этой горе известна каждой живой душе в здешних местах. Они поют их, когда счастливы, когда тоскуют и когда горюют. Они учат своих детей этим песням, а те научат своих.

Записывать их! Как будто люди могут забыть… Это все равно, что записывать, как мыть посуду или резать поросят. Все знают, как это делать и никто никогда не читал никаких указаний.

И все же прибор был любопытным, а Ро Фарли — самым красивым мужчиной из всех, когда-либо встреченных ею. Мегги никак не могла сосредоточиться на тазе с водой и грязных тарелках.

— Вот это звукоприемник, — сказал Ро, приспосабливая большую металлическую штуку наверху прибора.

Этот предмет напомнил Мегги трубу, только был черным и блестящим.

— Ты поешь или играешь в этот звукоприемник, и звук записывается на восковые цилиндры.

— Должно быть, довольно трудно залезать в этот рожок, чтобы петь, — Джесси казался совершенно сбитым с толку.

— Думаю, еще труднее играть там на скрипке, — со смехом добавил Анри.

— Прибор не совсем совершенен, — улыбнулся Ро, — но если вы наклонитесь пониже или поднесете скрипку как можно ближе, и будете петь и играть громко, прибор запишет звук.

Оба мужчины, казалось, заинтересовались, но до конца не поверили. Ро завел рукоятью фонограф.

— Давай, Джесси, скажи что-нибудь в звукоприемник!

Белокурый юноша колебался.

— Мне нечего сказать ему…

— Просто скажи, как тебя зовут — как ты говорил мне сегодня днем.

Лицо Джесси вытянулось от досады на красивого горожанина. Мегги очень хорошо знала это выражение: брат явно откажется. Но Джесси, скорчив недовольную гримасу, будто ему предстояло выпить лекарство, склонился к большой черной трубе.

— Мое имя Джесси Бест. Но люди зовут меня Простак Джесс, — сказал он.

— Замечательно! — Ро был просто в восторге. — А сейчас подождите минутку.

Вся семья Бестов наблюдала, как Ро ловко открутил острую жестянку, врезавшуюся в воск, и заменил ее более круглой изогнутой деталью.

— Это круглая штуковина не порежет воск, как тот, другой нож, — сказал Анри.

— Это не совсем нож, — ответил Ро. — Это называется «граммофонная игла». Она сделана из сапфира. Острый конец вычерчивает, когда мы записываем. Сейчас мы просто проиграем назад.

Ро снова завел прибор и мягко опустил округлый конец иглы на вращающийся восковый цилиндрический валик. На мгновение в комнате воцарилась полная тишина. Потом прибор выдал каркающий скрежещущий звук.

— Мое имя Джесси Бест. Но люди зовут меня Простак Джесс.

Потрясенная Мегги слабо вскрикнула и уронила влажное посудное полотенце себе на ноги.

Анри хлопнул себя по ляжке.

— Вот это да, я сражен!

Джесси вскочил и бросился прочь так быстро, что уронил стул на пол. Он недоверчиво указал на прибор.

— Эту машинку тоже зовут Джесси Бест? Вопрос прозвучал скептически.

— Нет, нет, — успокоил его Ро. — Прибор только воспроизводит то, что сказал ты.