Свадьба Кречинского - [37]
Муромский (с испугом). Боже милостивый!..
Варравин. Вот это самое весами правосудия и зовется. Богиня-то правосудия, Фемида-то, ведь она так и пишется: весы и меч!
Муромский. Гм… Весы и меч… ну мечом-то она, конечно, сечет, а на весах-то?..
Варравин (внушительно). И на весах, варварка, торгует.
Муромский. А-а-а… Понял…
Варравин. То-то (с иронией), а говорите, стар стал – не пойму…
Муромский. Уж я и не знаю, излагать ли мне вам мои опровержения.
Варравин. Достопочтеннейший, к чему? был и я молод, любил и я диспутоваться; теперь минуло; познал я жизнь; познал я и существенность. Вы старину-то вспомните… простую, задушевную… Вот время-то было! об нем и в стихах так складно сказано:
Там, где сердце нараспашку,
Наголо, как в старину!..
Муромский (живо). Нараспашку?!. Наголо?!. (В сторону .) Вот оно!.. Кидать стал. (Вслух .) То есть как же это наголо?
Варравин. А в старину не диспутовались; поговорят легонько, объяснятся нараспашку, да и устроят дело наголо! (Делает жест .)
Муромский (с ужасом). Наголо!..
Варравин. Да, наголо!..
Муромский (в сторону). Вот он антихрист, действительный статский советник. (Вслух.) Ах, ваше превосходительство. Отцы вы наши! Благодетели!.. В старину легко было дело-то устраивать. В старину мы жили в палатах, приказные – в комнатах; ныне мы живем в комнатах, а приказные – в палатах.
Варравин. Ну, а сколько б, вы думали, в старину взял бы приказный с вас за это дело?
Муромский (шелохнувшись). Я, право, не знаю. Я по этим торгам – неопытен.
Варравин. Ну, вы для шутки.
Муромский. Право, неопытен.
Варравин. Ах, боже мой (настойчиво) – ну, шутите.
Муромский (нерешительно). Тысчонки бы три взял.
Варравин (ему на ухо). Тридцать тысяч! (Повертывается и отходит .)
Муромский (вздрогнув). Как!.. как вы это сказали?
Варравин. Да, тридцать тысяч и ни копейки бы меньше приказный этот не взял. Да, слышите: не на ассигнации, а на серебро.
Муромский. На серебро!!! Силы небесные – да ведь это сто тысяч – это гора!!! Состояние! Жизнь человеческая! – Сто тысяч… Да помилуйте, за что ж бы он их взял? Ведь и дело-то, в сущности, пустое.
Варравин. Однако.
Муромский. Если б тут степь какая, громадина была в спорности или заводина какой – железоделательный – а то ведь что? – только одно мнение так – фу – воздух.
Варравин. Положим, что и воздух… только воздухом-то этим вас поистомило. А старинные, сударь, люди так не рассуждали… Старинные люди говорили: первое благо в мире – это мое спокойствие.
Муромский (с особенною мягкостью). Да, это так, ваше превосходительство… Но не сто же тысяч, ваше превосходительство!..
Варравин (так же с мягкостию). Согласен!.. Согласен!.. Время все изменяет: ныне люди и помягче стали.
Муромский (с любопытством). То есть как же это?
Варравин (смотря ему в глаза). Утверждают… Философы… будто они на… на двадцать процентов мягче стали…
Муромский (в сторону скоро считает). Десять копеек – три тысячи…
Варравин (продолжает). Теплоты душевной стало, говорят, более…
Муромский (та же игра). Да, десять копеек – еще три тысячи… шесть тысяч долой…
Варравин. Сочувствия к нуждам ближнего – все это развилось, усилилось.
Муромский (та же игра). Стало, двадцать четыре тысячи серебром.
Варравин. Вот это самое они прогрессом и называют.
Муромский (вслух). По чести, ваше превосходительство, приказный бы этого не взял.
Варравин (нежно). Взял бы, достопочтеннейший. – Взял бы…
Муромский (твердо). Нет, он бы этого не взял.
Варравин (сухо). Как вам угодно. (Берет со стола бумаги .)
Муромский (мягче). Право… того… а я бы полагал… десять.
Варравин (кланяясь и резко). Имея по должности моей многосложные занятия, прошу извинить. (Уходит в кабинет .)
Муромский (один).
Муромский (подумавши). Двадцать четыре тысячи – это – это – восемьдесят четыре тысячи начетом! Где я их возьму? Их у меня нет, видит бог, нет… Что же, стало, Стрешнево продавать? Прах-то отцов – дедов достояние… а дочь по миру… Так нет! Не отдам!.. Еду! К кому ни есть еду! Лбом отворю двери, всю правду скажу! (Стихает .) Кротко, складно скажу, Лидочку с собой возьму; не камни же люди; за правого бог! (Уходит скоро.)
Варравин выходит из одних дверей,
Тарелкин из других.
Тарелкин. Каков, ваше превосходительство, уперся! Ну, я от него такой невежливости не ожидал.
Варравин (с досадою). И что же! Вздумал предложение делать на третью долю.
Тарелкин. Однако таки предложение сделал. Эх, ваше превосходительство! махнуть бы вам рукой.
Варравин. Я сказал, нельзя.
Тарелкин. Он вот ехать хочет.
Варравин. Куда?
Тарелкин. Не знаю. Не камни, говорит, люди; за правого бог.
Варравин (соображая). Я полагаю, он бросится к князю.
Тарелкин. Другой дороги нет, как к князю.
Варравин (думает). А как обставлено у вас это дело; все ли исправно?
Тарелкин. В величайшем порядке.
Варравин. Распутие-то мне приготовлено ли?
Тарелкин. В лучшем виде. Я за этим, по приказу вашему, особое наблюдение имел и даже своевременно с тятенькой списывался.
Варравин. Ну, что же тятенька?
Тарелкин. Он развалил их на три партии.
Варравин. Так.
Тарелкин. Одни пошли на выпуск: оправдать и от суда освободить.
