Суженый-ряженый - [3]

   Таня устало провела руками по лицу и вяло подумала, что сам Захаров сейчас скорее всего искушает очередную жертву, которая, по всей вероятности, ничего против этого не имеет. Мысль, безусловно, циничная, но следующая оказалась еще хуже. Таню вдруг осенило, что девятый этаж находится как раз между восьмым и двенадцатым, а Лера потрясающая красавица и наверняка во вкусе Глеба Захарова... Тут она себя одернула. Конечно, Лера просто сказочно хороша, но она очень счастлива с Максом, у них замечательная дочка, и вообще их история запросто могла бы стать сюжетом любовного романа*./*История любви Леры и Макса действительно стала сюжетом романа "Просто скажи Да"./

   И вообще почему Захаров не мог просто приехать к кому-то в гости? Или по делам? В конце концов, сейчас еще не так поздно. Стараясь рассуждать логично, Таня вынуждена была признать, что мог. Это она почему-то никак не могла представить его в роли иной, нежели дьявол-искуситель, хотя ее-то он никогда не искушал. Он вообще вряд ли когда-нибудь замечал ее, потому и не узнал сегодня. Для него она и в самом деле была незнакомкой.

   В тот год, когда Таня еще только поступила в Академию художеств, Захаров был уже на последнем курсе. Она училась на факультете теории и истории искусств, а он на архитектурном. Дело, однако, было совсем не в том, поскольку общение между студентами разных курсов и факультетов академии является делом обычным. Несмотря на огромное здание, единовременно там учится, пожалуй, не более семисот человек, таким образом, не то чтобы все всех знают, но за время обучения вполне успевают друг другу примелькаться. Правда, Глеб Захаров был личностью столь примечательной, что его действительно знали все. Девушек рядом с ним Таня видела только красивых и ярких. Сама же она обладала приятной, но неброской внешностью, а учебой была озабочена гораздо больше, чем ведением спора с природой.

   С тех пор как Глеб Захаров покинул стены alma mater, прошло... сколько же? десять... нет, девять лет. За эти годы она видела его всего пару раз, а вот слышала о нем гораздо чаще. В частности, о том, что после окончания Академии он и его друг Витя Линденбаум организовали собственную архитектурную мастерскую, которая много чем занималась, в том числе, кстати, и проектированием загородных домов.

   Мимо одного такого дома Таня ездила на дачу вот уже лет семь. Этот несуразный особняк из красного кирпича, хищно ощетинившийся множеством башен и башенок, больше всего напоминал мультяшный замок с привидениями. Только в мультике художник ограничен лишь полетом своей фантазии, а в жизни приходится считаться еще и с законами природы. С земным притяжением, к примеру. Чувство меры тоже не помешало бы, не говоря о художественном вкусе. Впрочем, чего уж, пусть не художественный, был бы хоть какой-нибудь. Частный дом, разумеется, всегда в той или иной мере отражает личность своего хозяина, но ведь построить его тоже кто-то должен!

   До самого последнего времени Таня даже не догадывалась, кто был этим Франкенштейном от архитектуры. Проезжая мимо, она каждый раз задавалась одним и тем же вопросом: откуда берутся такие вот горе-архитекторы? Оказалось, далеко ходить не надо. Захаров и Линденбаум получили образование в том же самом учебном заведении и, по сути дела, у тех же самых преподавателей, что и она.

   Таня была совершенно убеждена в том, что компаньоны не склонны афишировать свою причастность к пресловутому особнячку. Зачем портить репутацию модной и преуспевающей архитектурной мастерской? Набирающей обороты, как теперь принято говорить. Хотя, быть может, через много-много лет, став уважаемыми мэтрами, убеленный сединами Линденбаум и давно облысевший Захаров... Нет, как ни хотелось Тане представить Захарова с лысиной, этот образ почему-то никак не складывался. Что ж, можно и наоборот. Через много-много лет убеленный сединами Захаров и давно облысевший Линденбаум напишут мемуары, где поделятся теплыми воспоминаниями о бесправной архитектурной молодости. Возможно, вспомнят они там и об особнячке Франкенштейна. Кстати, теперь частокол башенок почти не виден с дороги, совсем недавно кто-то построил большую элегантную виллу, которая практически полностью его заслонила.

   Допив последний глоток остывшего кофе, Таня поняла, что пора все-таки приниматься за статью. Захаров и Линденбаум со своими мемуарами могут немного повременить, а вот ей дольше тянуть просто невозможно. Потому что сейчас время еще только позднее, но всего через несколько часов оно станет уже ранним.

3

   Ее разбудило какое-то пронзительное кваканье. Сообразить, что это надрывается чья-то автомобильная сигнализация, удалось не сразу. Впрочем, никогда прежде Тане не доводилось слышать ничего подобного. Вместо обычного воя, стона, звона или на худой конец сирены, косящей под милицейскую, всю округу заполнил звук, более всего похожий на истошное кваканье.

   Резко вскинув голову, она почувствовала боль в одеревеневшей шее. Ну да, все правильно, клавиатура не лучшая альтернатива подушки. Часы показывали 0.09, значит, спала она всего минут сорок. Пожалуй, ей повезло: если бы вырубилась до утра, вообще не смогла бы поднять голову. И уж точно не выполнила бы долг перед "Архитектурными излишествами". Тане стало смешно: несколько тысяч жителей близлежащих домов посылают сейчас проклятия на голову владельца квакающего автомобиля, и лишь она одна испытывает к нему, вернее, к его эксклюзивной сигнализации, нечто вроде благодарности.