Суженый - [7]

— Чур сего места, чур сего места, чур сего места! — воскликнула испугавшаяся девушка — и дух исчез… она без памяти покатилась на пол.

Между тем дома хватились Дуни. Искать ее туда-сюда — нет нигде. Все переполошились. Никто не мог придумать себе, куда она девалась. Обегали весь двор, монастырь, все перекрестки. Наконец уже ополоумевшая старуха вспомнила, что ее воспитанница хотела гадать в бане и звать к себе суженого. Все кинулись туда. Что же увидели там, в дыму, при слабом свете потухавшей лучины?

Бедная девушка пластом лежала на полу, бледна, как полотенце, глаза закатились, дыхание остановилось. У всех опустились руки. Мать невзвидела света божия и начала над нею вопить и приговаривать, как над покойницею. Прибежал отец и испугался не меньше ее. При всех своих предрассудках он любил дочь со всею родительскою горячностию, и здоровье ее было для него драгоценно. Насилу-то образумились некоторые девушки и принесли холодной воды, начали ее вспрыскивать, тереть виски спиртом, и Дунюшка с усилием открыла наконец смутные глаза.

— Где он, где он? — произнесла она, озираясь ими вокруг, и опять закрыла их. Однако ж признаки жизни сделались явственнее. Ее подняли на руки и отнесли бережно в комнату, на постель. Целую ночь сидели над нею отец, мать и няня, плакали и молились. Девушки, которым очень хотелось узнать, как являлся Дуне суженый, также не выходили вон из комнаты. Наконец перед рассветом она очнулась и встала, как ни в чем не бывалая. Все приступили к ней с вопросами о причине обморока.

— Я ничего не помню, — отвечала она решительно, и любопытные девушки разошлись спать, рассердясь на нее за то, что она запирается. Но оставшись наедине с своими, она пала в ноги к своим родителям.

— Милостивый государь батюшко! и милостивая государыня матушка! — сказала она им жалобным голосом, — я чувствую все ваши ко мне милости: вы меня родили, вы меня воспитали, вы мне жалуете богатое награждение. Никогда не выходила я к вам из повиновения, и ныне готова была выйти за жениха, вами нареченного, хотя, простите меня великодушно, он не полюбился мне с первого взгляда. В лютой моей горести, чтоб узнать наверное и поскорее бесталанную долю свою, я, с наставления и совета знающей ворожейки, позвала к себе в двенадцать часов суженого. Он явился ко мне, ужинал со мною, снял с руки моей кольцо, надел свое и сказал мне: «Ты моя». Он сказал мне правду, милостивый государь батюшко и милостивая государыня матушка! Слова его отозвались у меня в сердце. Делайте со мною, что вам угодно; но не выдавайте меня за Петра Григорьевича, не погубите заживо. Лучше уже постригусь я в монахини и буду молиться за вас богу и святым угодникам.

Отец и мать слушали со вниманием длинную речь своей любезной дочери и были очень тронуты ее жалобами.

— Видно, не угодно богу, — сказала наконец мать задумавшемуся отцу, — чтоб Петр Григорьевич был нашим зятем!

— Да не почудилось ли тебе, Дунюшка? — сказал он, поднимая с коленей дочь свою.

— Нет, батюшка, раз я взглянула на него, но с одного раза вид его врезался мне в память. Ростом он высок, лицом чист, волосы русые. Он в лисьей шубе, крытой синим сукном, в бобровой шапке. Вот и кольцо его.

— Подай сюда. — Старик действительно увидел большое золотое кольцо с вырезанными буквами И. и Г. Он покачал головою в недоумении и сказал наконец Дуне:

— Неволить тебя не хотим. Ты у нас и вся тут. Мы откажем Петру Григорьевичу — и будем дожидаться твоего суженого, — прибавил он, улыбаясь.

Этот суженый не заставил дожидаться себя долго. Читатели и без надписи на кольце узнали в нем удалого Гостинцева. Услышав от старухи о предположенном гаданье Дуни и узнав еще прежде о суеверном духе всего семейства, он вздумал воспользоваться всеми сими обстоятельствами, и по пословице «или пан, или пропал» разыграть бесовскую комедию. Мы видели, какое сильное впечатление произвел он в уме простодушной девушки и какие благоприятные для него следствия повлекло за собою сие впечатление.

Гостинцев был вне себя от радости, услышав чрез свою тетку о всем происшедшем, и решился ковать железо, пока оно горячо. — Что же выдумал еще, на какие хитрости поднялся проказник?

В первое воскресенье после этого происшествия, лишь только пономарь отпер двери, Гостинцев в том самом платье, с тем кольцом на руке, которое снял он с Дуни, явился в Хлыновской церкви и стал именно на том месте, на котором обыкновенно стаивали мать с дочерью. «Мое присутствие здесь, — рассчитывал он, — авось почтут чудом, и победа моя решена».

Не правда ли, скажем и мы от себя, что молодец наш искусно расположил свои действия, и всякий, не Чужим чета, был бы поражен подобным странным явлением?

Все исполнилось по его желанию. Входит мать с дочерью…

— Ах! матушка, вот он, вот он! — воскликнула Дуня, увидев на своем месте знакомого незнакомца; боязнь и радость волновали ей сердце. Мать остановилась и с удивлением стала рассматривать его и поверять прежнее описание Дуни. В это время вошел в церковь отец и хотел было пробираться сквозь толпу на клирос. Жена указала ему на суженого. Он остолбенел от удивления. Между тем Гостинцев молился с усердием, и от чистого сердца, прибавим ему в оправдание, — никуда не оглядывался, стоял чинно.