Суздаль - [68]

. Следует также отметить, что представители от пленных могли контролировать и количество отпускаемых продуктов, и качество приготовляемой пищи.

Пленным разрешалось носить свою форму; знаки различия и отличия; в соответствии с суровыми условиями русской зимы они получали телогрейки, шапки-ушанки и шаровары.

Хозяйственное обслуживание лагеря осуществляли военнопленные солдаты, которых к труду привлекали в обязательном порядке: они работали на территории самого лагеря и в подсобном хозяйстве. Офицеров могли привлечь к работе только с их согласия, поэтому большинство из них предпочитало не работать, тем более что дополнительное питание за работу не предусматривалось. Правда, были немногочисленные добровольцы, трудившиеся в подсобном хозяйстве и мастерских — швейной, сапожной, слесарной и авторемонтной.

В лагере была библиотека, в которой военнопленные могли получать не только книги, но и свежие газеты и журналы[70]. Им разрешалось заниматься гимнастикой, играть в спортивные и другие игры, но не азартные. Кто хотел — участвовали в художественной самодеятельности (хоровом, драматическом и музыкальном кружках). Некоторые из офицеров пробовали себя в живописи и резьбе по дереву, и было даже организовано несколько художественных выставок, на которых были представлены творческие работы военнопленных.

Особую роль в жизни военнопленных играли церковные службы, и, идя навстречу их многочисленным просьбам, администрация лагеря разрешила католическому священнику проводить в Успенской церкви богослужения. Исходя из всего вышеизложенного, можно представить, что созданная для них обстановка напоминала дом отдыха. Такое положение вещей вызывало у многих советских людей не только недоумение, но и озлобление — особенно у тех, кто вернулся с фронта или потерял родных и близких.

Сами военнопленные первое время держались настороженно, а прибывшие из-под Сталинграда сначала наотрез отказывались мыться в бане, так как были уверены, что это газовая камера. Но даже и потом, когда все сомнения развеялись, они продолжали неприязненно относиться ко всем окружающим. Переводчик А.С. Бланк в своих воспоминаниях писал, что одни военнопленные считали, будто комфортными условиями советское правительство пытается усыпить их бдительность, а потом склонить к измене. Другие заботу о себе объясняли тем, что "славяне пасуют перед народом господ, чувствуют свою неполноценность и отдают должное… рыцарям германского духа".

Несмотря на откровенно неприязненный настрой пленных, администрация лагеря всеми силами старалась развернуть антифашистскую пропаганду: в частности, политработники читали в клубе лекции о смертельной угрозе фашизма для народов всего мира. Особые надежды администрация связывала с приездом иностранных коммунистов. Так, в июне 1943 года в суздальский лагерь прибыл председатель Коммунистической партии Вильгельм Пик; дважды побывала Анна Паукер — руководитель заграничного бюро Коммунистической партии Румынии.

Но среди пленных мало кто поддерживал антифашистские лозунги. В большинстве своем солдаты и офицеры считали, что их дело — воевать и исполнять приказы командования, а не заниматься политикой. Именно так ответил Вильгельму Пику на предложение о сотрудничестве генерал-фельдмаршал Фридрих Паулюс. Но со временем администрации все же удалось добиться идейного разделения среди пленных, и в суздальском лагере появилось отделение антифашистского Союза немецких офицеров.

Из-за присутствия в лагере фашистских генералов немецкая разведка проявляла повышенное внимание к древнему городу, и, по воспоминаниям А.С. Бланка, советские сотрудники органов внутренних дел не раз обезвреживали вражеских агентов. Потому что существовала вероятность того, что немцы постараются высадить в Суздале десант и освободить своих генералов. Поэтому в начале июля 1943 года тридцать высокопоставленных чинов (включая и Ф. Паулюса) были отправлены в другой лагерь, располагавшийся неподалеку от Иванова"[71].

Суздальский лагерь № 160 был ликвидирован в июне 1946 года, так как началась депортация военнопленных. Сначала их направили в другие лагеря, а потом все они вернулись на родину. Но Спасо-Евфимиев монастырь пустовал недолго: в нем разместилась детская колония, которую вывели отсюда только в 1960-е годы. Состояние памятников к этому времени было ужасающим, но приступить к их планомерной реставрации стало возможным только в 1968 году, когда монастырь целиком был передан Суздальскому музею.

Свято-Покровский женский монастырь

Эта святая обитель была основана в 1364 году нижегородским князем Андреем Константиновичем по обету, данному им Богу. Во время сильной бури на Волге князь "начах всесильного Бога молити, яко да избавит надлежащия скорби, и обет свой дах Богу: поставити церковь во имя Пресвятой Богородицы честного и славного Ее Покрова и монастырь соградити инокиням, и от того часа преста река от волнения своего и в велику тишину преложися".

Расположился монастырь на правом низком берегу огибающей его речки Каменки — возле одной из крупных дорог, которая вела в Москву. Устраивалась обитель с благословения преподобного Евфимия — напротив возводившегося на левом берегу реки Спасо-Евфимиева монастыря и почти одновременно с ним. Епископ Иоанн назначил первой игуменьей монастыря племянницу преподобного Евфимия Суздальского.