Суздаль. Это моя земля - [6]

До отправления две минуты, появляется Лера, она никуда не спешит. Тоже небось знает, что поездов полно, как птиц на вокзале. Хочешь — сядешь на «Стрижа», хочешь — на «Ласточку». Лёха хватает велик Леры, затаскивает в вагон.

— Сан Саныч первый раз в велопоходе, — воркует она, — прошу не терять, любить и жаловать.

В глазах группы читаю не жалование, но жалость. Или померещилось. Впрочем, некогда. Быстро по местам. Отправляемся.

Пока трясёмся в вагоне, знакомлюсь с завсегдатаями клуба. Получаю инструктаж: сколько до места, как двигаемся, где магазины, как часто привалы. Лёха предложил проверить настройки моего велосипеда. Новый всё-таки. В магазине могли чего-нибудь недозакрепить. Заботливый такой АХОшник, должен упреждать хотелки. Я сначала вникал, потом бросил.

Лёха возился с байком минут тридцать. Я ничего не понял в настройках, зато сколько новых слов узнал: грейдер, говны, гары… на все остальные буквы алфавита сленга тоже достаточно. У велотусовки свой язык, или, как написано на сайте клуба, «бестолковый словарь». Читаешь эту феню и радуешься: все словечки вокруг любви, бухла и заботы о ближнем. Наши люди! Приятно!

Выгрузились во Владимире, ломанули в магазин. Затарились «Дымовым» — колбасами и копчёностями местного производства.

[4]

Прокатились по центру Владимира мимо храмов с фресками Андрея Рублёва, по пешеходной зоне, к Золотым воротам. Затем выехали из города и встали на маршрут. Странное ощущение от байка, будто всё время еду в гору.

Главная задача Томы как руководителя группы — довести коллектив до фестиваля без использования автомобильных дорог с интенсивным движением. Здесь много резонов: безопасность, чистый воздух, тишина и пасторальные пейзажи. Скорость, по сравнению с асфальтом, ниже, но из-за слепней всё равно чувствуешь себя кометой, хвост которой — насекомые. Если двигаться медленно, эти твари жрут беспощадно. Если резко остановиться, жужжащая гвардия горохом стучит в рюкзак и затылок. А в лесах живут комары и искренне радуются потным гостям. А ещё там горы валежника. И, чтобы пробраться через него, приходиться спешиваться и тащить байки в руках.

Парни помогают девушкам. Белый танец с препятствиями. Ухаживание на велоязыке называется «фламинго». Прикольно, если пару раз. А если каждые сто метров? Напоминает исполнение священного долга на армейской полосе. Вспомнилось, как однокашник, когда зубрили текст присяги, озадачил: «Что тебе больше нравится — тяготы или лишения воинской службы?»

Так, через броды, буреломы и говны, дорога вместо 30 километров по трассе превратилась в 60 километров испытаний на пересечённой местности. И, поверьте, по усилиям это превращение далеко не в два раза. Бодрые коллеги держались вместе, беседуя на ходу и похохатывая. Мои же порывы сублимировались в образ вороны из анекдота, которая, подвизавшись с перелётными птицами через океан, твердила: «Я смогу, я — крутая, но дууууурааааа…»

В антицеллюлитных поездках по лесным корням дали жару не только шорты на размер меньше, но и заводское сиденье. Уверен, что данный БДСМ-аксессуар прикручивают к велосипедам брутальные персонажи из рекламы, приговаривая «всё равно купят». Забегая вперёд, скажу, что после похода нормально сидеть на офисном кресле я не мог две недели. Друзья, заклинаю, при покупке надо сразу скручивать в магазине пыточный кол и ставить нормальный диван.

Вслед за шортами и бандана категорически не справлялась. Пот жёг глаза. За поездку я собственным потом растворил на очках жёлтое напыление. Какая занимательная химия! Надо будет ещё что-нибудь порастворять на досуге, раз уж я такой шкаф с реактивами.

Выгребаю сзади со стойким ощущением, что тяну за собой плуг и крепко порчу борозду. Силы уходят в обнимку с самооценкой. Мой зубовный скрежет и тяжёлое педалирование резко контрастируют с изяществом движения группы. Неужели я настолько рыхлый?

Прилично отстав, но ещё сохранив визуальный контакт со спинами сподвижников, поймал нечаянную радость. Местный парень на ржавой «Украине» бог знает каких годов издания выехал на перекресток просёлочных дорог. Некоторое время мы с ним ехали параллельно. Такой байк, как у него, я и сам пользовал на бабушкиной даче. Тяжелый, как слон, ваще не ломабельный. Знай, смазывай цепь и качай шины. Одна передача, восьмерка на заднем колесе, скрипучие пружины сиденья, тормоз обратным ходом — всё родное, знакомое.

Аборигену на вид лет 20, независимый вид, волосы в колтунах, видавшая виды рубаха с единственной пуговицей, сандалии из кожзама на босу ногу, немыслимые штаны то ли от свадебного, то ли от спортивного костюма и велосумка размером с две сигаретные пачки, привязанная к раме бельевыми веревками. Вот что там может поместиться, а? Благодаря геометрии «Украины», посадка у парня, как у отличника с первой парты, являла полную противоположность экстерьера любого из тех, кто выгрузился на Владимирском вокзале пару часов назад. Как сообщает нам велословарь, таких ребят, пренебрегающих брендами и техническим прогрессом, называют гарами.

Парень притормозил и помахал мне. Я остановился.

— Дядя, у тебя вода есть?