Сутра сердца: Учения о Праджняпарамите - [21]

Это особенно важно сегодня, когда буддизм начинает своё распространение на Западе. Если мы утратим нить понимания подлинного значения учений, есть опасность, что западные последователи позаимствуют лишь внешние аспекты, формы и атрибуты культуры тибетского буддизма, а не его внутреннюю суть. К сожалению, есть некоторые указания на то, что такое уже происходит с некоторыми людьми, которые надевают необычные костюмы и выдают себя за учителей.

Позвольте мне привести другой пример. Недавно я посещал Германию, и мои хозяева вывесили в моем гостиничном номере буддийскую икону, тханку. На ней был изображён Авалокитешвара, а под ним – маленькая фигурка монаха. Конечно, было бы уместным запечатлеть внизу тханки Авалокитешвары монаха, если бы этот монах, скажем, подносил Авалокитешваре мандалу или был изображён в углу тханки в медитативной позе. Однако это было не так: монах бил в барабан и цимбалы, а рядом с ним была нарисована фигурка мирянина, который держал ритуальный сосуд, предназначенный для того, чтобы делать божествам-защитникам подношение, называемое серчем. Это совершенно неуместно, потому что в Тибете подношения божествам-защитникам делают для мирских, а не для духовных целей. Позже я узнал, что эту тханку рисовал европеец. Возможно, он подражал внешним формам того, что по его представлениям является «тибетским буддизмом», а может быть, считал Авалокитешвару каким-то мирским защитником, однако этот художник явно не понял значения, скрывающегося за формами.

Такого рода неправильный подход свойственен не только западным людям. Например, если человек заходит в типичный храм в тибетском монастыре, то там центральное место, как и следует, занимает изображение Будды Шакьямуни. Для буддистов Будда Шакьямуни является учителем и проводником, тем, кто открывает нам путь к просветлению. Поэтому мы должны по возможности вверить всё наше духовное благополучие Будде Шакьямуни. Если нам необходимо иметь некоторое чувство страха, например, страха последствий наших негативных деяний, то этот страх должен происходить из почтения к Будде и к его учению о карме. Однако часто это не так. Придя в такой храм, люди могут кратко выразить почтение Будде и прикоснуться головой к его изображению, но намного больше внимания они зачастую уделяют тому углу храма, где находится маленькая тёмная комната, предназначенная для поклонения защитникам. У каждого монастыря есть свой собственный защитник, изображаемый в гневном аспекте. Когда тибетцы заходят в эту комнату, они начинают говорить шёпотом, с чувством благоговейного страха, и, устрашённые этим защитником, они даже могут изменить своё поведение. Если эти люди приносят подношения, то они скорее посвятят их защитнику, чем Будде в основном зале.

В святилище защитника обычно есть монах, отвечающий за приготовление ритуальных подношений в виде напитка, который включает в себя чай и алкоголь. Я слышал от кого-то, что однажды в Тибете в одной из таких комнат-святилищ был монах, главная обязанность которого состояла в непрерывном выполнении ритуала разливания этого напитка-подношения. Этот монах был лыс, и вот через некоторое время он вдруг обнаружил, что на его голове начали отрастать волосы. Кто-то спросил его: «Откуда у тебя появились волосы?», и монах ответил: «Точно не знаю, но каждый раз, когда я делаю подношение напитка, я обтираю оставшиеся на моей руке капли о свою голову». Так что для некоторых лысых людей, желающих отрастить волосы, это, возможно, было бы решением!

Для всех нас, считающих себя последователями Будды, – включая и меня самого – важно постоянно проверять свою мотивацию и поддерживать в себе намерение освободить от страдания всех живых существ. Для меня это составляет особую трудность в силу моей роли светского и религиозного лидера тибетского народа. Хотя в прошлом практика объединения светской и религиозной власти иногда приносила Тибету пользу, однако несовершенство этой системы привело к недостаткам в управлении страной и к страданиям её народа. Даже в моем собственном случае, хотя я редко испытываю чувство гордости, когда сижу на высоком троне, чтобы давать учение, однако, если я перестану проверять свои помыслы, то в уголке моего ума могут возникнуть мирские заботы. Например, я могу почувствовать удовольствие, если кто-то похвалит мою лекцию, или опечалиться, если кто-то её раскритикует. Это пример подверженности стремлению к преходящим ценностям. Чтобы наша практика стала истинной практикой Дхармы, важно убедиться, что состояние ума и мотивация не загрязнены тем, что тибетские мастера называют восемью мирскими заботами[19].

Сидеть на троне и обладать политической властью – чрезвычайно соблазнительно, и бдительность учителя никогда не бывает чрезмерной. Мы должны вспомнить пример Будды, не стремившегося к мирской власти; в начале Сутры сердца говорится, что он просто сел и погрузился в медитацию.

Глава 7. Вступление на Путь в буддизме

Бодхисаттва Авалокитешвара

Далее текст Сутры сердца гласит:

В это же время бодхисаттва махасаттва арья Авалокитешвара ясно узрел практику глубокого совершенства мудрости и увидел, что даже пять совокупностей пусты от самобытия.