Сутки на станции - [8]
Его благородие опочивают удивительно-сладким сном на своем супружеском ложе. Спят они, впрочем, собственно, не на ложе, а в довольно широком отверстии между ложем и стеною. Как ухитряется «начальство» спать в этом ущелье, не провалившись под кровать, — уму непостижимо. Только на лоне праотца его Авраама и можно спать так сладко и праведно. Снится ли ему теперь прибежавшая на шести парах «пошта»? Снится ли ему хотя новый полный графин водки на кухне, который он снова может в эту минуту выпить, весь дочиста, со своим старым приятелем почтальоном Быковым, не опасаясь больше упреков со стороны своей «отъевшейся на смотрительских хлебах Машечки»? Нет; ничего подобного ему, вероятно, не снится, — иначе он давно бы уж вскочил, натянул бы снова свой заветный вицмундир и не стал бы, на всевозможные старания Марьи Федоровны разбудить его, отвечать на каком-то новом, только одному ему понятном, языке:
— Тырррр… тырр… тырр… таххх…
«То-о-то!» — воскликнул бы он по обыкновению и тотчас же бы воспрянул.
А смотрительша все стоит над ним терпеливо, все-не теряет надежды привести своего «глухаря» к впечатлениям видимого мира. Уж чего-то она не делает для этого! И толкает-то его, и щиплет, и трясет-то его; даже в лицо ему плюнула — нет! Не просыпается, да и только, его благородие. Наконец она прибегает к последнему средству: затыкает ему пальцами обе ноздри, а ладонью другой руки — рот; но получает такой энергический отпор, что не решается даже повторить своего маневра.
— Тьфу ты, пропастина этакая! — говорит она, плюнув еще раз в лицо, и сердито удаляется.
А с улицы нет-нет да как раздастся под самым окном:
— Я-я-язви твою душу, черт!
VIII
Поздний вечер: у «некорыстной попадейки», хотя, по-видимому, и все спокойно, а тоже на душе суматоха не последняя; к ней хоть и не «прибежала на шести парах пошта», но зато сам батюшка внезапно подъехал на тройке. Попадья угощает его теперь чаем с дороги; а красивый из себя пономарь Василий Иваныч, который «совсем нечаянно встретился с батюшкой у ворот», сидит поодаль от них на сундуке и как-то конфузливо перебирает струны старой гитары, не издавая, впрочем, никаких звуков. Отец Прокофий даже еще и рясы снять не успел.
— Смотритель-от наш…
— Слышал, слышал!.. — сказывал Василий.
— И получили-то как нежданно-негаданно…
— Что ж! Дай бог! Очень я рад за него: пора уж ему…
— А я так совсем, этому не радуюсь…
Батюшка разводит рукавами.
— Крайняя односторонность с твоей стороны.
— Она теперь еще пуще нос-от задерет…
— Не замечал я этого, чтоб Марья Федоровна важничала: очень почтенная дама.
— У вас все, Прокопей Василич: «почтенная дама»!
— Коли не замечал.
— Старостиха-то тоже, поди, не глухая — слышим, что она про нас-то говорит…
— Что ж! Со стороны Анисьи это нехорошо — сор из избы выносить.
— Тоже и говорить-то лишнего не надо…
— Какие же у них сегодня гости были? К пирогу-то я и не поспел.
— Да каки гости-то? Только Анисья Петровна и была с подрядчиком, — я не ходила.
Батюшка опять разводит рукавами.
— Крайняя односторонность!
— Да мне чего ходить-то к ней на поклон? Пирога, что ли, я ее не видала? У меня завтра и свой будет…
— Надо было сходить поздравить… Я бы вот и теперь пошел, да поздно — поди, спят все.
— Поссорились да еще ходить…
— Что ж, что поссорились… Мы вон, пожалуй, с благочинным десять раз ссорились, а я и по сию пору к нему хожу.
— То отец благочинный…
— Все единственно. Вот ужо, как на исповедь-то к отцу Степану пойдешь, — он тебя не причастит. По-моему, поссорился да тут же и помирился.
— А я этого не могу…
Батюшка еще раз разводит рукавами.
— Ну, я и говорю: крайняя односторонность!
Молчание.
— Василий Иваныч, вам чайку-то налить?
— Ты что ж, Василий, в самом деле чаю-то не пьешь? Пей, парень, это ведь не водка.
Но пономарь только «благодарит покорно» — не хочет: дома напился. Он без отца Прокофия так часто пил чай у попадьи, что теперь, при батюшке, ему даже уж как-то и совестно пить.
— А у нас это блох сколько без вас, Прокопей Василич, расплодилось; просто житья от них нету…
— Надо ужо как-нибудь из городу порошка привезти. Порошок, говорят, такой есть.
— Третьего дня так совсем меня заели. Уж я и перину-то трясла на снегу — ничего-то их, гадин, не берет, мои матушки!
— Что ж! Надо и этому зверю чем-нибудь питаться.
Молчание. Пономарь кашляет в руку.
— Треб-от много справили, отец Прокопей?
— Довольно.
Молчание.
— А мне вчерась Василий Иваныч смешну таку книжку принес почитать…
— Какую же такую книжку? То есть название-то как у ней?
— Да уж смешно и называется-то: «Миргород».
— Не зна-аю.
— Уж я похохотала же вчерась… И как у них это все ловко выходит, у сочинителей у этих!
— Мало ли чего господа сочинители пишут — брехотня одна больше. Ты где ее, Василий, выкопал?
— Мне, отец Прокопей, проезжающий один подарил.
— Это же как?
— Без вас этта как-то лошадей у смотрителя не было, я ему вольных сыскал, он мне и подарил — на память, говорит, возьмите
— Не худую ли он тебе какую книжку, парень, подарил? — всякий ведь тут народ проезжает. Ужо-ко я ее завтра сам почитаю — это дело-то будет вернее…
Пономарь конфузится. Молчание.
— А у меня дорогой ухо продуло: надо бы вот деревянным маслом помазать на ночь-то.
Федоров (Иннокентий Васильевич, 1836–1883) — поэт и беллетрист, писавший под псевдонимом Омулевского. Родился в Камчатке, учился в иркутской гимназии; выйдя из 6 класса. определился на службу, а в конце 50-х годов приехал в Петербург и поступил вольнослушателем на юридический факультет университета, где оставался около двух лет. В это время он и начал свою литературную деятельность — оригинальными переводными (преимущественно из Сырокомли) стихотворениями, которые печатались в «Искре», «Современнике» (1861), «Русском Слове», «Веке», «Женском Вестнике», особенно же в «Деле», а в позднейшие годы — в «Живописном Обозрении» и «Наблюдателе».
Федоров (Иннокентий Васильевич, 1836–1883) — поэт и беллетрист, писавший под псевдонимом Омулевского. Родился в Камчатке, учился в иркутской гимназии; выйдя из 6 класса. определился на службу, а в конце 50-х годов приехал в Петербург и поступил вольнослушателем на юридический факультет университета, где оставался около двух лет. В это время он и начал свою литературную деятельность — оригинальными переводными (преимущественно из Сырокомли) стихотворениями, которые печатались в «Искре», «Современнике» (1861), «Русском Слове», «Веке», «Женском Вестнике», особенно же в «Деле», а в позднейшие годы — в «Живописном Обозрении» и «Наблюдателе».
Федоров (Иннокентий Васильевич, 1836–1883) — поэт и беллетрист, писавший под псевдонимом Омулевского. Родился в Камчатке, учился в иркутской гимназии; выйдя из 6 класса. определился на службу, а в конце 50-х годов приехал в Петербург и поступил вольнослушателем на юридический факультет университета, где оставался около двух лет. В это время он и начал свою литературную деятельность — оригинальными переводными (преимущественно из Сырокомли) стихотворениями, которые печатались в «Искре», «Современнике» (1861), «Русском Слове», «Веке», «Женском Вестнике», особенно же в «Деле», а в позднейшие годы — в «Живописном Обозрении» и «Наблюдателе».
Федоров (Иннокентий Васильевич, 1836–1883) — поэт и беллетрист, писавший под псевдонимом Омулевского. Родился в Камчатке, учился в иркутской гимназии; выйдя из 6 класса. определился на службу, а в конце 50-х годов приехал в Петербург и поступил вольнослушателем на юридический факультет университета, где оставался около двух лет. В это время он и начал свою литературную деятельность — оригинальными переводными (преимущественно из Сырокомли) стихотворениями, которые печатались в «Искре», «Современнике» (1861), «Русском Слове», «Веке», «Женском Вестнике», особенно же в «Деле», а в позднейшие годы — в «Живописном Обозрении» и «Наблюдателе».
Федоров (Иннокентий Васильевич, 1836–1883) — поэт и беллетрист, писавший под псевдонимом Омулевского. Родился в Камчатке, учился в иркутской гимназии; выйдя из 6 класса. определился на службу, а в конце 50-х годов приехал в Петербург и поступил вольнослушателем на юридический факультет университета, где оставался около двух лет. В это время он и начал свою литературную деятельность — оригинальными переводными (преимущественно из Сырокомли) стихотворениями, которые печатались в «Искре», «Современнике» (1861), «Русском Слове», «Веке», «Женском Вестнике», особенно же в «Деле», а в позднейшие годы — в «Живописном Обозрении» и «Наблюдателе».
Федоров (Иннокентий Васильевич, 1836–1883) — поэт и беллетрист, писавший под псевдонимом Омулевского. Родился в Камчатке, учился в иркутской гимназии; выйдя из 6 класса. определился на службу, а в конце 50-х годов приехал в Петербург и поступил вольнослушателем на юридический факультет университета, где оставался около двух лет. В это время он и начал свою литературную деятельность — оригинальными переводными (преимущественно из Сырокомли) стихотворениями, которые печатались в «Искре», «Современнике» (1861), «Русском Слове», «Веке», «Женском Вестнике», особенно же в «Деле», а в позднейшие годы — в «Живописном Обозрении» и «Наблюдателе».
Соседка по пансиону в Каннах сидела всегда за отдельным столиком и была неизменно сосредоточена, даже мрачна. После утреннего кофе она уходила и возвращалась к вечеру.
Алексей Алексеевич Луговой (настоящая фамилия Тихонов; 1853–1914) — русский прозаик, драматург, поэт.Повесть «Девичье поле», 1909 г.
«Лейкин принадлежит к числу писателей, знакомство с которыми весьма полезно для лиц, желающих иметь правильное понятие о бытовой стороне русской жизни… Это материал, имеющий скорее этнографическую, нежели беллетристическую ценность…»М. Е. Салтыков-Щедрин.
«Сон – существо таинственное и внемерное, с длинным пятнистым хвостом и с мягкими белыми лапами. Он налег всей своей бестелесностью на Савельева и задушил его. И Савельеву было хорошо, пока он спал…».
Федоров (Иннокентий Васильевич, 1836–1883) — поэт и беллетрист, писавший под псевдонимом Омулевского. Родился в Камчатке, учился в иркутской гимназии; выйдя из 6 класса. определился на службу, а в конце 50-х годов приехал в Петербург и поступил вольнослушателем на юридический факультет университета, где оставался около двух лет. В это время он и начал свою литературную деятельность — оригинальными переводными (преимущественно из Сырокомли) стихотворениями, которые печатались в «Искре», «Современнике» (1861), «Русском Слове», «Веке», «Женском Вестнике», особенно же в «Деле», а в позднейшие годы — в «Живописном Обозрении» и «Наблюдателе».
Федоров (Иннокентий Васильевич, 1836–1883) — поэт и беллетрист, писавший под псевдонимом Омулевского. Родился в Камчатке, учился в иркутской гимназии; выйдя из 6 класса. определился на службу, а в конце 50-х годов приехал в Петербург и поступил вольнослушателем на юридический факультет университета, где оставался около двух лет. В это время он и начал свою литературную деятельность — оригинальными переводными (преимущественно из Сырокомли) стихотворениями, которые печатались в «Искре», «Современнике» (1861), «Русском Слове», «Веке», «Женском Вестнике», особенно же в «Деле», а в позднейшие годы — в «Живописном Обозрении» и «Наблюдателе».