Суть времени. Том 2 - [12]

Специфика нашей эпохи заключается в том, что у нас имеется профицит, а не дефицит информации. Это, кстати, отчасти убивает всякие разведки. Ведь если разведки раньше существовали, добывая секретные сведения в условиях дефицита информации, то сейчас информации вывалено так много, что люди просто захлебываются в ней. Они не знают, где ее искать по-настоящему, какова степень ее достоверности, как ее собирать, как классифицировать. И всем этим я предлагаю заняться тем, кто действительно обеспокоен сохранением территориальной целостности России. А если мы эту целостность не сохраним, то все наши остальные рассуждения бессмысленны. Другое дело, что мы ее не сохраним, если не будет всех остальных размышлений и рассуждений, но потерять целостность России сейчас — это потерять все.

Мы настоятельно подчеркиваем, что такой сбор материалов не имеет ничего общего с разведкой. И что речь идет об открытых материалах как иностранного, так и отечественного характера. Мы категорически не намерены заниматься чем-то иным (коллекционированием доносов, например, или чем-то в этом духе) и будем пресекать любые попытки сделать это от нашего имени.

Еще раз подчеркну: количество открытых материалов очень велико. Проблема нашей эпохи — не недостаток, а избыток информации. И неспособность, в связи с этим избытком, даже ознакомиться с имеющимся материалом, разбросанным по разным изданиям, разным сайтам, разным базам данных. И тем более — неспособность этот материал осмыслить. Так что надо заниматься этим необходимым, открытым, полезным делом.

К примеру, интеллектуально-политическая общественность уже почти не знает, о чем пишет региональная пресса. Не знает о том, что издается региональными издательствами и обсуждается на региональных конференциях. Авторы в регионах, может быть, и хотели бы быть услышанными. Ведь они зачем это печатают? Чтобы быть услышанными! Они зачем собирают открытые конференции? Чтобы быть услышанными! Но нет даже места, в котором материалы выступлений в регионах могут быть собраны и осмыслены. Ведомства, которые должны были бы этим заниматься, в существенной степени самоустранились. И потому особенно нужна независимая, разумная и тактичная гражданская альтернатива.

И тут от обсуждения направления деятельности необходимо ненадолго перейти к деятельности как таковой.

Вся эта деятельность и есть гражданская альтернатива. Сокращенно «ГраАль». Мы собираем нашу «Гражданскую альтернативу» и предлагаем всем в ней участвовать. Чего бы это ни касалось — защиты территориальной целостности, культурно-социальных исследований российского общества, защиты исторического достоинства, разработки альтернативных моделей развития. Все это вместе — гражданская альтернатива.

В чем смысл этого начинания? Есть функции, от исполнения которых государство отказывается. Самый яркий пример — это обеспечение определенного уровня образования. Постепенно государство отказывается от исполнения социальных функций, уходит (прошу правильно понять эту метафору) с этих «рынков». Но тогда вместо государства на эти рынки должен кто-то прийти.

Конечно, любые негосударственные структуры, заходящие на подобные рынки, малы по сравнению с государственными. И часто уход государства с этих рынков вообще невосполним, или почти невосполним, или восполним с чудовищным усилием. Но иногда-то можно восполнить этот уход. И важно, чем именно он будет восполнен. А ну как на эту территорию, с которой государство уходит, придут совсем разрушительные субъекты — как международные, так и наши отечественные (совсем криминального характера)? Они ведь тоже могут туда прийти.

Говоря языком политической теории, разрабатывающейся очень многими (от Гегеля до Грамши), государство перестает быть интегральным, оно становится номинальным. Уход с этих территорий означает, что государство превращается в номинальное. Оно не только теряет характер социального государства (между прочим, оговоренный нашими конституционными документами), но и теряет характер государства, которое служит обществу. Оно становится «вещью в себе» по Канту, то есть государством «в себе и для себя». Но это адресует уже к превращенным формам деятельности.

Я не хочу здесь подробно это все обсуждать. Главное, что территория (и в прямом смысле слова, и в плане социальной политики) оказывается освобожденной. Территория интегрального государства становится местом, где силы будут конкурировать. Даже если мы с вами самоустранимся, другие силы будут конкурировать.

Я сейчас внимательно наблюдаю за тем, как на это пространство — и политически, и концептуально — заходят международные силы и как именно они готовят здесь очередную твиттерную революцию. Это настолько видно, нескрываемо! А одновременно тревожно донельзя. Потому что никто этого не замечает и никому до этого нет дела.

Победить могут, я повторяю, очень мощные, деструктивные силы криминального розлива — как международные, так и отечественные.

Значит, борьба за эту территорию (она же гражданская альтернатива) — это не только гражданская деятельность, деятельность в пределах гражданского общества (а мы должны, безусловно, учиться этому, иначе мы все проиграем). Это еще и позиционная война, если использовать термин Грамши, ибо это политическая борьба. Это территория, за которую надо политически бороться. Тут очень важно, кто ее и как заполнит.