Суть времени. Том 1 - [2]

Выскажу по этому поводу свою точку зрения. Она, безусловно, спорна и, может быть, в чем-то является усложненной, но иначе я ее сформулировать не могу. И мне кажется, что я не видел, к сожалению, формулировок, которые давали бы (пусть усложненные) рецепты того, как действовать, исходя из того, что случилось. А отрывать «что случилось?» от «как действовать?», от «как преодолевать случившееся?» невозможно. Как нельзя, в принципе, отрывать диагноз болезни от способов ее лечения. Конечно, может оказаться, что болезнь неизлечима, но и в таком случае люди волевые и мужественные идут до конца и лечат больного, даже не имея никаких шансов на успех. И, как говорит опыт медицины подобного типа, иногда достигают успеха, и совершается чудо, которое для меня, например, является не чудом, а предельным сосредоточением воли, интеллекта, желания добиться результата вопреки всему, а также таланта того, кто этого результата добивается.

Так что же все-таки случилось со страной, как я понимаю случившееся, все то, что Путин, будучи президентом, назвал «геополитической катастрофой»? Я говорил об этом и в своей книге «Исав и Иаков», и во множестве статей, в выступлениях в клубе «Содержательное единство», выступлениях по телевидению и на радио. Я говорил много раз о том, что, с моей точки зрения, определение «геополитическая катастрофа» недостаточно. Конечно, произошла геополитическая катастрофа — распад СССР, — но перед этим или параллельно с этим произошла другая и гораздо более важная для граждан страны катастрофа, которую я называю катастрофой метафизической, или падением. Я постараюсь, принося заранее извинения за некоторую усложненность, разъяснить, что я имею в виду под метафизической катастрофой, особенно для тех, кто, как и ваш покорный слуга, в принципе, не сопричастен религии. Я считаю себя человеком, как бы это сказать… обладающим определенной метафизикой и при этом вполне светским.

Итак, что же все-таки произошло?

Обсуждая это, мы не можем не давать представление о человеке, о человеческом обществе. Мы должны договориться сначала (и это всем очевидно), что, кем бы ни был человек, тайна человека велика, и она будет исследоваться до тех пор, пока человек существует, и, вероятно, до этих же пор так и останется не до конца разгаданной. Что в любом случае человек не зверь, мы все понимаем. И что он не зверь не только потому, что имеет разум. Он обладает чем-то еще. Кто-то называет это душой, кто-то говорит о том, что он обладает сверхсознанием или чем-то еще, какой-то способностью ориентироваться на смыслы.

В любом случае, человек принадлежит не только природе, хотя он принадлежит, конечно, и природе тоже. Он, как и зверь, ест, спит, пьет, производит потомство, защищает территорию, конкурирует с себе подобными, с кем-то кооперируется в коллективы (что на зверином языке называется стаей) и т. д., и т. п. Он во многом подобен зверю, но он не равен ему, не тождествен. Он представляет собой качественно другое. Разница между человеком и зверем столь же велика, как разница между культурой и природой. Человек создает свой социальный мир, свою среду, в которой он живет.

Внутри этого различия между человеком и природой возникает двуслойность или бинарность. Человек, с одной стороны, является в каком-то смысле зверем, а в каком-то смысле чем-то иным. В том смысле, в каком он является зверем, у него есть потребности физические, отчасти психофизиологические и другие. В том смысле, в котором он является чем-то иным, у него есть высшие мотивы, он реагирует на смыслы, он живет в мире ценностей, он имеет представление о чести, долге и о многом другом.

Это можно называть по-разному. Можно просто остаться при тех определениях, которые я сейчас даю, и их совершено достаточно. Но мне почему-то захотелось, и я об этом не жалею, адресоваться здесь к библейским сюжетам и сказать, что все, в чем человек является зверем, и все, что связано с ним материального, животного, элементарного, — это все можно назвать «чечевичной похлебкой». А все то, что в человеке есть сверх этого, — высокое, идеальное, духовное, устремленное к чему-то, кроме скотского звериного существования, — вот это все и есть «первородство».

Я использую эти понятия (или эти символы, метафоры, эти лингвемы) условно и прошу не требовать от меня, чтобы я глубоко вдавался в библейские сюжеты, размышлял, чем колено Иакова отличается от колена Исава и что произошло на самом деле между Иаковом и Исавом, в каком смысле Иаков совершил мошенничество, обменяв чечевичную похлебку на первородство… Мне в данном случае это совершенно неинтересно. Я очень люблю эти сюжеты и готов бесконечно их обсуждать, но сейчас не в них дело. Хотите, говорите «высшее — низшее», хотите, «первородство — чечевичная похлебка», главное, что человек бинарен, в нем есть и то, и другое. Те, кто обрушил Советский Союз, послали в наше общество, которое почему-то к этому было готово, два главных месседжа.

Месседж № 1 состоял в том, что, знаете ли, ваше первородство настолько тухлое, что дальше некуда! Сталин убил десятки миллионов людей, чуть не сто миллионов людей. Каждый день вас убивали, ели живьем, унижали, топтали, договаривались с Гитлером, творили чудовищные дела — ни одной живой молекулы чести и совести в вашей истории нет. И если вы будете держаться за это первородство — вы сумасшедшие.