Суть времени, 2013 № 22 - [3]

Если твою землю топчет оккупант, то ты можешь вести себя по-разному. Создать подпольную группу, дабы земля под ногами горела у оккупантов. Набраться терпения и ждать освобождения. Начать оккупанту кланяться, и так далее.

Но для того, чтобы этого оккупанта полюбить, его надо сакрализовать. Да-да, надо осуществить полномасштабную пакостную сакрализацию и оккупанта, и всего, что с ним связано. Коль скоро речь идет именно о такой пакостной сакрализации оккупанта, то многие загадки разгадываются.

Если американский президент, пусть даже и глава страны, оккупировавшей Россию, хвалит Медведева и уценивает Путина, то это вызывает у населения на оккупированных территориях одну реакцию. Тот, кого хвалит оккупант, — это негодяй-коллаборационист. А тот, кого оккупант ругает, — это свой парень.

Даже у самых низменных граждан России, пресмыкающихся перед оккупантами, но не сакрализующих их, реакция будет не в пользу коллаборациониста, которого хвалит оккупант. Будет сказано: «Вона как хозяева поступили, на кого поставили. Понятное дело. Этот им служит! А как не служить, силища-то какая! Так что я, пожалуй, перебегу на сторону того, на кого оккупанты поставили. Но как же все это, трам-тарарам, пакостно! Эх-ма, да что поделаешь!»

А теперь представьте себе, что Обама не американский президент, а бог. Что он не прилетел на лайнере, а спустился с небес, окутанный светозарной субстанцией. Что спустившись, он простер руку и сказал: «Ты мой избранник».

И избранник засветился. И все возопили ему «осанна!». А потом бог по имени Обама простер другую руку и сказал: «А ты не избранник мой, ибо в отличие от избранника лишь одной ногой стоишь в будущем. И не изолью я на тебя благодать свою. Не вознесу тебя в обитель свою».

Застыдился тот, кому это сказали. Народ же отвернулся с отвращением от отвергнутого богом недостойного соискателя благодати.

LXVI.

Опять же, Лимонов. Одно дело оказание пакостных извращенческих сексуальных услуг какому-то афроамериканцу. Другое дело — оказание этих же услуг «богу». И если сводить разные примеры к одному знаменателю, то все герои интересующего меня российского постсоветского политического эпоса оказывают извращенные сексуальные услуги чернокожему американскому богу.

И Мельников с Зюгановым делают то же самое. И как бы спрашивают других: «А вы бы как отреагировали на предложение об оказании сакральных пакостно-ритуальных услуг не абы кому, а богу? К вам бог пожаловал с Олимпа… Ну не Зевс, но как-никак… Как минимум, Посейдон. И сказал вам ни с того ни с сего: «Не думал, не гадал, но изолью благодать». А вы — от благодати отказываетесь? С какой это стати, в рамках какой, прошу прощения, политической метафизики?»

Молодой Максим Леонидов не удостоился возможности оказать сексуальную услугу «богу Обаме». Или похожему на «бога» темнокожему богоизбранному американцу, в которого, за неимением Обамы, вцепился Лимонов. Или Байдену, в которого так же вцепились зюгановцы.

Поэтому молодой Максим Леонидов символически осуществляет то, что тот же Лимонов осуществляет буквально. То есть сосет то, что сосал бог — отковыренную от мостовой жевательную резинку. И пока он ее сосет, он мечтает стать Лимоновым, а по возможности и кем-то повыше. И от символического сосания перейти к буквальному. А затем, если особо повезет, к сосанию, наделенному, прошу прощения, высоким политическим смыслом.

Французы, жившие в Эльзасе и Лотарингии, в момент оккупации этой территории немцами не видели в немцах богов. Пуштуны и таджики, когда их Афганистан оккупировали те или иные иноземцы, опять же ну уж никак не видели в оккупантах богов. Не видели в оккупантах богов ни белорусские партизаны, пускавшие под откос немецкие эшелоны, ни узники варшавского гетто.

Так что же мы должны признать, читатель, отвечая на вопрос ЧТО С НАМИ ПРОИСХОДИТ? В связи с особой важностью этого признания я опять обвожу его в траурную рамку.

Мы должны признать, что в отличие от немцев, попавших под французское иго, французов, попавших под немецкое иго, афганцев, попадавших под разное иго, латиноамериканцев, наших партизанивших соотечественников и так далее — часть нашего населения увидела в иноземцах, осуществивших весьма своеобразную оккупацию, именно богов.

Мы должны признать, далее, что в разных формах это — то бишь сакрализацию оккупанта — осуществили очень многие. Что это не является исключительной монополией либералов. Что если бы это осуществила только Латынина сотоварищи, мы давно бы освободились. Но, увы, это не так.

А еще мы должны признать, что Поклонная (да и Колонный зал тоже) — это начальный этап метафизического освобождения, то есть отказа от сакрализации оккупанта.

А Болотная и Сахарова, а также сходные последующие белоленточные мистерии — это яростные действа, направленные на восстановление рушащейся сакрализации оккупанта.

И наконец, мы должны признать, что и «Суд времени», и «Исторический процесс», и «Суть времени» — это развернутые действа, позволяющие осуществить десакрализацию оккупанта и потому ненавидимые оккупантом. Для которого главное оружие — это сакрализация всего, что с ним связано.