Суть времени, 2013 № 16 - [34]

.

В 30-е годы интерес к казачьему сепаратизму проявляли и немцы. К началу войны в Европе уже существовало несколько организаций и печатных изданий, отстаивающих идею создания независимого государства Казакия. Этих самостийников, как и казаков, выступавших за «Единую и Неделимую Россию», фашисты использовали для построения казачьих формирований, выполнявших в основном карательные функции.

Более того, для обоснования своего сотрудничества с казачеством фашисты (при помощи самих же самостийников) разработали «научную теорию» о «казаках-арийцах» (которая, отмечу, иногда появляется на казачьих сайтах). По этой «теории» «казаки являлись потомками остготов, владевших Причерноморским краем во II–IV вв. н. э. Следовательно, это не славяне, а народ германского корня, сохраняющий прочные кровные связи со своей германской прародиной».

В первой половине 40-х гг. среди казаков-самостийников была довольно широко распространена идея о том, что «казачество — это особый народ, …находившийся под рабством России в течение 180 лет до революции, и задачей которого является обретение в ходе войны национальной и государственной независимости».

Среди сторонников идеи «казачьей самостийности» следует упомянуть генерала П. Краснова, возглавлявшего Главное Управление казачьих войск в Берлине и консультировавшего немцев по вопросам казачества.

А после войны тезис о якобы существовавшем независимом государстве «Казакия» вошел, с подачи украинских эмигрантов-националистов (прежде всего, бандеровских, но и не только) в «Резолюцию о порабощенных нациях», принятую Сенатом и Конгрессом США в июле 1959 года. Резолюция гласит: «…Империалистическая политика коммунистической России привела, путем прямой и косвенной агрессии, к порабощению и лишению национальной независимости Польши, Венгрии, Литвы, Украины… Идель-Урала… Казакии и других… Нам следует надлежащим официальным образом ясно показать таким народам тот исторический факт, что народ Соединенных Штатов разделяет их чаяния вновь обрести свободу и независимость».

Знаменательно, что часть казаков-эмигрантов не приняла фальсификации на тему Казакии. Так, донской казак, профессор Г. П. Чеботарев (1899–1986), живший в США, посвятил разоблачению украинских националистов, «дезинформировавших Конгресс США», статьи и часть своих воспоминаний. Чеботарев, входивший в близкое окружение генерала П. Краснова, как реальный очевидец событий тех лет свидетельствовал, что «провозглашение Всевеликого Войска Донского (ВВД) независимым государством в сентябре 1918 года было сделано под давлением командования германских войск, оккупировавших Украину и стремившихся к дальнейшему расчленению всей России». И что во время Гражданской войны на территории России «не существовало национально-независимого государства, называвшегося Казакией».

При этом Г. Чеботарев в своих воспоминаниях приводит цитату из послания Донского Войскового Круга крестьянам Воронежской губернии в сентябре 1918-го: «Мы хорошо помним, что мы плоть от плоти Русского народа. Мы ни на минуту не забываем, что судьба донских казаков тесно связана с судьбой русского народа и Российского государства».

Так что возникает большой и болезненный вопрос. Если возрождение казачества в России происходит в основном с опорой на традиции белого казачьего движения, то почему даже из этого достаточно противоречивого наследия некоторые атаманы отбирают то, что разрушает казачество и страну, а не то, что должно нас примирить и объединить как нацию, а наше государство сделать сильным и независимым?

Культурная война

Перверсивный идеал и деконструкция нормы. Война с идеальным в культуре и СМИ

Известный публицист Владимир Семенко рассматривает ведущуюся с обществом культурную войну с точки зрения классического православного интеллектуала. Это очень важный ракурс, с которым мы считаем нужным познакомить читателя

Владимир Семенко

Когда говорят о том, что порок, «либеральный гуманизм» и воинствующий антихристианский секуляризм в последнее время весьма агрессивно атакуют нашу христианскую традицию и навязывают себя в качестве новой нормы, то само по себе это совершенно верно. Однако конкретный механизм этой вполне хладнокровной и целенаправленной ломки социокультурной и нравственной нормы и формирования принципиально новых стереотипов понимается часто недостаточно глубоко, поверхностно.

Классический атеизм эпохи модерна стремится противопоставить якобы устаревшим церковным, клерикальным идеалам и ценностям свои альтернативные идеалы и ценности, что является, по крайней мере, честным. В отличие от этого сегодняшние постмодернистские игры с культурой основаны на, так сказать, системной работе с ярлыками, на определенной системе манипуляций и подмен, когда антиидеал представляет себя как «подлинную традицию». Это не одно вместо другого («богиня разума» вместо Христа, культ героев революции вместо культа святых, «Родина-мать» вместо бога и т. п.), а именно подмена, попытка обмана несведущего массового потребителя соответствующего «культурного» продукта, человека с предельно примитивным сознанием, основательно «выпотрошенным» при помощи информационных технологий. Работа постмодернистских технологий может быть описана, в терминах Льва Гумилева, как антисистема, которая не может существовать, не паразитируя на теле Традиции, большой системы. Но при этом, продлевая и углубляя это паразитирование, делая его все более изощренным, убивает, уничтожает саму систему, тем приближая и собственную гибель. Ибо антисистема как проявление принципиально небытийных начал не способна к творчеству, к подлинному созиданию нового, она может работать только как паразит, способствующий смерти того, на чем она паразитирует.