Суть времени, 2013 № 16 - [13]

Так что же делать?

Прежде всего, искоренять — пусть даже и с помощью научного атеизма — все то, что позволяет укрепить религиозный стержень коммунизма. То есть богостроительство, космизм, «богдановщину» и прочее. Многим членам «Сути времени» кажется, что против коммунистической религиозности выступает стопроцентно светская коммунистичность. Но это не так. Враги коммунизма, опасающиеся его возрождения в России, страшатся именно возрождения коммунистической религиозности. И потому так яростно нападают на все, что сулит такое возрождение. А что сулит такое возрождение? Угадайте с трех раз! И скажите честно — говорит ли об этом кто-нибудь, кроме Кургиняна?

Теперь давайте поиграем в игру наподобие «если бы я был директором». Только играть будем не в директора, а во врага. Задайте себе вопрос: «Что бы я делал, если бы был врагом коммунизма и был уверен, что возрождение коммунизма связано с красной религиозностью? Ведь понятно, что бы я в этом случае делал — истреблял все ростки такой религиозности. И мне было бы все равно, кого при этом использовать — марксистского начетчика или подрывной элемент, натягивающий на себя маску такого начетничества».

Некоторые, между прочим, всерьез называли главного коммунистического идеолога Суслова «убийцей смысла». То есть убийцей очень специфической красной религиозности. А почему Суслов истреблял эту религиозность? Тайна за семью печатями. То ли в силу своей ограниченности, то ли в силу своей двусмысленности — какая разница? Суслов и Александра Яковлева опекал, и Михаила Горбачева — это общеизвестно.

Но мало истреблять ростки весьма специфической — подчеркнем это еще раз — коммунистической религиозности. Мало воспрепятствовать синтезу обычной религиозности и религиозности коммунистической, то есть тому, что олицетворяла собой теология освобождения. Надо еще и бороться с марксизмом. Не с начетническим марксизмом, а с Марксом, научным гением. Но как с ним бороться, противопоставляя его теории некую науку, если он сам насквозь научен?

Вот тут-то и понадобились позитивисты. А также неопозитивисты. А также господин Поппер. В чем Поппер обвинил Маркса, а заодно Гегеля и Платона? Ну, хорошо, Гегеля и Платона он обвинял в идеализме. Но Маркса-то в идеализме обвинить было нельзя. И тогда Поппер обвинил Маркса в том, что тот втянул ценности в науку. И этим испортил ее. А он, Поппер, создаст метод очищения науки от ценностей.

На самом деле, окончательное очищение науки от ценностей превращает науку в интеллектуального и морального калеку. Но это отдельный и достаточно сложный вопрос. Интересующихся адресую к статье Сергея Кургиняна в этом номере газеты. Свою же задачу вижу в том, чтобы обратить внимание читателя на неслучайный характер работ Поппера, фон Хайека и других. На то, что эти работы не были научными. Они были псевдонаучным средством выяснения отношений с Марксом и коммунизмом. Большой и страстной науке Маркса была противопоставлена наука мелкая и пошлая, сотворенная специально именно для того, чтобы, убив большую науку, убить все религиозное в коммунизме, а через это убить и сам коммунизм. Ибо он религиозен. И убивать его надо через умерщвление размещенного в нем сокровенного религиозного содержания.

Говоря о борьбе с коммунизмом, многие обращают внимание на лживую теорию тоталитаризма, разработанную Карлом Поппером, Фридрихом фон Хайеком и Ханной Арендт. Как эта теория помогала бороться с коммунизмом — понятно. Она уравнивала коммунизм и фашизм, глубоко извращала суть войны между коммунистами и фашистами, выковывала новый либеральный фашизм (достаточно прочитать книгу Поппера «Открытое общество и его враги», чтобы понять: открытое общество — это общество вполне фашистского типа).

Но обращая внимание на изобретенный антикоммунистами тоталитаризм попперовского разлива, мало кто обращает внимание на войну Поппера с Марксом. А эта война, по сути, является войной с коммунистической религией, причем войной тонкой и злокачественной. Потому что в виде средства, используемого в войне, создается очень страшная наука. И это чревато чудовищными последствиями в ХХI столетии.

Впрочем, и к такой войне с красной религией все никоим образом не сводилось. Для разгрома Красной Церкви понадобились и постмодернизм, и «карнавал» Бахтина, и столь выразительно описанная им Церковь Низа.

Но об этом — в следующей статье.

Классическая война

На пути к советской военной доктрине

Гражданская война была не только мутью и ужасом, но и гигантской вспышкой разнообразного творчества, включая военное. Его породили народный гений, народная страсть, его следовало осмыслить

Юрий Бардахчиев

Период после Первой мировой войны в западной военной мысли характеризовался появлением целого ряда новых стратегических концепций. Этому было несколько причин.

Прежде всего, появилось новое поколение вооружений, которое полностью изменило техническую базу войны (отсылаю читателя к статье «Para Bellum» в № 1 нашей газеты). Научно-технические усовершенствования, обновление старой и внедрение новой военной техники привели к небывалому усилению боевых возможностей всех родов войск. За годы войны почти заново создается авиационная промышленность и совсем заново — танковая. Неузнаваемо меняется промышленность, производящая подводные лодки. Колоссальные успехи делает производство артиллерийской техники (к примеру, сверхдальние орудия стреляли уже на несколько десятков километров). В Первую мировую появились и широко применялись самолеты, танки, подводные лодки, зенитные и противотанковые пушки, минометы, газобаллоны, газовые и дымовые снаряды, различные зажигательные средства, оптические и измерительные приборы, средства связи (телеграф, телефон, радио).