Суть времени, 2012 № 01 - [6]

Вариант № 3. Врагу надо уничтожить СССР как государство, как политическую, а не идеологическую, систему. Но он знает, что ему легче это сделать, подорвав коммунизм (потому-то он и метит в коммунизм, чтобы попасть в Россию). В этом случае мы имеем дело с войной политико-идеологической.

Вариант № 4. Врагу нужно уничтожить Россию именно как политическую, а не идеологическую систему. Ему нужно уничтожить Россию как систему власти и управления, организующую жизнь народа на территории. Ему не нужна никакая другая система организации жизни народа на этой территории. Ему нужна полная дезорганизация, порабощение народа, «зачистка» территории. В этом случае война носит чисто политический характер. И даже если политическая система будет вопить во всю глотку, что она отказалась от идеологии как таковой, демонстрировать глубину своей деидеологизации — враг все равно будет вести политическую войну, обвиняя систему в том, что она недемократична или криминальна, аморальна или ресурсно эгоистична. «Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать». В ходе ведения такой чисто политической войны враг, входя в раж, все больше пренебрегает какими-либо идеологическими приличиями. Именно таков характер войн с «режимом Хусейна», «режимом Милошевича», «режимом Мубарака», «режимом Каддафи», «режимом Асада», «режимом Путина».

Победить режим Путина — соорудить на его обломках полноценный хаос — управлять хаосом — делить страну на части — вводить на территориях внешнее управление — вот цель большой политической войны, ведущейся под прикрытием слов о малой политической войне с путинизмом. После победы враг устами нового Зиновьева ханжески провозгласит: «Мы метили в путинизм, а попали в Россию».

Присмотримся внимательнее к соотношению между большими и малыми политическими войнами.

Движение «Суть времени» — это партийно-политическая система, с которой враг ведет вроде бы малую политическую войну. Очень важно, что эта война носит напряженно деидеологизированный характер. Противник яростно уклоняется от идеологической войны с «Сутью времени». Не обсуждает ее идеи, ее стратегию. Почему? Потому что он наобсуждался в ходе «Суда времени». Потому что убежден в неминуемости своего идеологического фиаско.

Точно так же перестроечный враг вел в конце 80-х годов политическую войну против возглавляемого мною «Экспериментального творческого центра». Мы говорили о незадействованных ресурсах коммунистической идеологии, о стратегии прорыва. Враг в ответ вопил о распутинщине, фабриковал фальшивки и т. д.

Адресуя всю эту ахинею тогдашнему дезориентированному обществу, враг на своих посиделках откровенничал: «Кургиняновский ЭТЦ — это мозг. Если этот мозг соединится с политическим телом, нам не удастся разгромить систему и добиться победы. А значит, надо разорвать связь между мозгом и телом, подключить к телу мозг, подающий неверные сигналы, побудить тело к неверным действиям и разгромить систему».

Именно это и было сделано в августе 1991 года.

В ходе перестройки возглавляемый мною «Экспериментальный творческий центр» был мозгом державных антиперестроечных сил. Очень мощных сил — таких, как КПСС. К лету 1991 наша программа была принята союзом городов-героев, то есть партийным большинством, готовящимся к выдвижению на XXIX Съезде КПСС нового партийного лидера. Но и не только. Сопротивлявшаяся развалу часть советской системы состояла отнюдь не только из приверженцев коммунистической идеологии. Да, мы были мозгом, посылающим сигналы в очень сильное тело.

Но природа посылаемых нами импульсов исчерпывалась понятиями «консультация», «экспертиза», «планирование», «влияние на решение». Одно дело — структура, лишь влияющая на решения, но не принимающая их. Другое дело — структура, разрабатывающая планы, принимающая политические решения и проводящая эти решения в жизнь. Именно потому, что к концу 2011 года мы стали именно такой структурой, удалось сорвать «перестройку-2». И именно потому, что мы стали такой структурой, враг ведет с нами полноценную политическую войну — осознавая, что этот самый мозг, который в 1991 году удалось отключить от чужого тела, в 2011 году обзавелся телом собственным, от мозга неотделимым.

Он ведет ее с нами потому, что мы мешаем его победе в большой политической войне против России. Вменяет же он нам то, что мы мешаем ему в малой войне с путинизмом. Так о какой же войне идет речь на самом деле?

Чтобы дать точный ответ на этот вопрос, надо присмотреться к тому, как враг воюет с другими — как малыми, так и немалыми — политическими системами. К примеру, с Русской православной церковью. Ведь он ведет с нею именно политическую, а не идеологическую войну. Конечно, наряду с политической он ведет против РПЦ все войны, включая метафизическую. Но осью является политика в чистом виде. Враг ненавидит церковь за то, что она не оказала ему политической поддержки на Болотной и Сахарова. Он ненавидит ее как нового «коллективного Распутина», вдыхающего какую-то волю в слабеющую от вопиющей своей бессмысленности политическую систему.

Победа в нескольких политических войнах — как малых, так и немалых — нужна для победы в большой политической войне против России, против любых форм организации единой народной жизни на территории единой страны.