— Неужели Силтанен не знал об этом? Ведь он доверил ему ответственное и абсолютно секретное дело.
— Едва ли… С момента встречи друзей прошло около сорока лет. И надо сказать, Тойвиайнен оказался способным сохранить эту тайну до того момента, когда был поставлен перед неопровержимой, жестокой правдой.
Пармалахти с издевкой добавил:
— Этот человек хорошо известен тем, что, становясь объектом судебного разбирательства, он всякий раз прикидывается глупым и неразумным. Очевидно, и на этот раз он намерен свалить все на Силтанена.
Уолеви Лехти помрачнел и сухо произнес:
— Это мы увидим… поглядим… — Вслед за этим комиссар спросил: — А Пааво Силтанен… или Конрад Глас… или бог его знает кто еще… он задержан в Греции?
Сусикоски ответил:
— Да. Немецкие власти весьма пунктуальны и даже педантичны при выдаче преступников — своих граждан. Много всяких формальностей. Но в конце концов мы заполучим его.
— Как его задержали?
— В процессе слежки за Хелиной Поррас. — Так как лоб Лехти при этом слегка нахмурился, Сусикоски пояснил: — Два обстоятельства тщательно скрывались от Хелины. Прежде всего то, что Селма беседовала с Илола перед своей смертью. И особенно то, что Тойвиайнен задержан и признался. Хелина Поррас отправилась в Грецию к своему любимому, можно сказать, с легкой душой…
— И тогда капкан захлопнулся?
— Именно тогда. Я отправил туда пару своих парней. Греческие власти со своей стороны оказали всяческое содействие.
Комиссар полиции Лехти был в глубине души чувствительной натурой. Он слегка прикоснулся ладонью к своим темным волосам, а затем долго разглядывал свои длинные пальцы пианиста. Взглянув исподлобья на Сусикоски, он спросил:
— Как Хелина Поррас отнеслась ко всему этому? Что она сейчас думает об этом деле?
— Сначала она подняла невероятный шум, — ответил Сусикоски. — Бесновалась, как тигрица, и уверяла, что ее золотко невинен, как ангел. Но когда перед ней раскрылась вся страшная правда — трудно сказать, о чем она сейчас думает.
