Сущность человека - [5]

Логическая ошибочность винеровой философии управления не помешала, однако, ее создателю построить теорию, пригодную для конструирования компьютеров и разработки программного обеспечения. Как же так? — А дело в том, что Винер в действительности не занимался теорией управления: думая, что разрабатывает теорию управления как часть теории информации, он на самом деле развивал теоретические основы техники информационного обмена. Закономерности любого обмена информацией, независимо от ее содержания, от наличия или отсутствия у нее императивного характера — вот что на самом деле изучал Норберт Винер, что бы он ни думал при этом о предмете своих исследований. Кибернетика — это вовсе не теория управления и даже не теория информации, взятая в целом, но лишь наука об информационном обмене, пригодная исключительно для исследования закономерностей последнего. Отсюда следует, что претензии Винера на «понимание общества… на пути исследования сигналов и относящихся к нему средств связи» — то есть на то, чтобы придать кибернетике статус науки об обществе — совершенно беспочвенны.

* * *

Итак, все действия, которые человек совершает в обществе, как общественное существо, являются управляемыми. И поскольку почти все общественные отношения являются отношениями между людьми в процессе их сознательной, собственно человеческой деятельности; поскольку, во-вторых, управление есть непосредственная (по сравнению с планирующим сознанием и тем более с бытием, обусловливающим сознание) и при этом существенная причина действия, а всякая причина лежит (в той мере, в какой она существенна) в основе своего следствия, — то из этого следует, что в основе почти всех общественных отношений лежат отношения в процессе управления человеческими действиями.

Почему «почти всех»? — Дело в том, что в основе отношений между людьми в процессе управления их действиями (а также теми предметами, с которыми и при помощи которых эти действия осуществляются) лежат, в свою очередь, общественные отношения особого типа — отношения собственности.

Когда мы указываем на какой-нибудь объект и говорим о нем: «это мое», «это твое», «это его», «а это наше» — мы тем самым говорим, что субъект А может управлять действиями с этим объектом, а субъект В нет (вернее, может, но лишь в том случае, если ему разрешит А, и в тех пределах, в каких разрешит А). Следовательно, отношения собственности определяют, кто, чем (или кем) и в каких пределах может управлять. Отношения собственности — это отношения возможности управления действиями людей, а также теми предметами, с которыми и при помощи которых эти действия осуществляются.

Отношение собственности никак не может быть отношением субъекта-собственника к объекту, являющемуся его собственностью. Если бы оно было отношением между объектом и субъектом, то оно, очевидно, определялось бы индивидуальными особенностями того и другого; но разве можно объяснить физическими и химическими особенностями лежащего в кошельке Петра железного рубля, а также индивидуальными особенностями личности Петра то, что именно Петр, а не кто иной, является в данный момент собственником этой монеты? Конечно же, нет; следовательно, отношения собственности — это отношения между членами общества по поводу объектов, и монета является собственностью Петра благодаря тому, что он, как член общества, занимает в данный момент определенное место в сложнейшей системе отношений собственности, существующих в этом обществе по поводу всех находящихся в распоряжении последнего объектов, в том числе и по поводу пресловутой монеты, и определяющих, кто, как и в какой степени управляет этими объектами. Приходится не согласиться с К. Марксом и Ю. И. Семеновым, настаивающими на том, что отношения собственности в каком-то своем аспекте являются отношением субъекта-собственника к объекту-собственности. В этом вопросе политэкономы советских времен все-таки были более правы.

(Исключением не является и тот случай, когда рабочая сила одних людей является собственностью других: и в этом случае отношение собственности не является отношением субъектов собственности к людям — носителям рабочей силы как к объекту, являющемуся собственностью. В данном случае носители рабочей силы, отчужденной от них, выступают одновременно и в качестве субъектов, включенных в систему отношений собственности, и в качестве объектов, по поводу которых эти отношения существуют. В качестве объектов собственности — физических носителей рабочей силы — эти люди не включены в систему отношений собственности на их рабочую силу; а в качестве членов общества, включенных в систему отношений собственности на свою рабочую силу, они являются не объектом собственности, а просто посторонними лицами, так же не имеющими социальной возможности управлять своей рабочей силой, как и любой другой человек, не состоящий в доле с хозяевами отчужденной от них рабочей силы.)

Отношения собственности не могут быть тождественны отношениям управления: последние существуют не иначе, как в процессе управляемой субъектом деятельности, что же касается отношений собственности по поводу данного объекта, то они сохраняются и тогда, когда собственник объекта не производит с последним никаких операций. Например, если Петр — собственник зубной щетки, то он остается им и тогда, когда она лежит без всякого применения; что же касается отношений управления своими действиями с этой щеткой, то он вступает в такие отношения с другими людьми, лишь начиная чистить ею зубы или еще как-нибудь употреблять ее. Отношения собственности вообще не могут быть тождественны таким общественным отношениям, которые существуют не иначе, как в процессе какой-либо практической деятельности с тем объектом, по поводу которого они существуют. Поэтому Маркс был не прав, отождествив в «Нищете философии» отношения собственности со всей системой