Когда провинциальная аристократка убила Марата - раздался крик по улицам смятенного Парижа: "Что мы будем делать? Нет нашего защитника. Нет друга народа".
Я верю, что нынче в копях Уэльса, Донбасса, в манчестерских мануфактурах, в шахтах Вестфалии, в Питере, Москве, на Урале и в Руре, в Бирмингаме, на приисках Сибири, Клондайка, в Австралии - всюду, где живет рабочий Востока и Запада, - в заводы, в копи, в дома пришла печаль. Мы слышим плач на Востоке. Но мы услышим и с Запада плач.
Революция у нас - шаг революции мира, и на пути ее так много было потерь, поражений, так много великих побед, но стольких слез, как нынче, не будет никогда.
Умер Ленин. Но не умер его образ. Живет его мысль. И чем больше печали, чем тяжелей гнев, тем сильнее страсть. Ленин - это большая страсть, воля, умевшая смести все, если нужно; ум, сердце, не знавшие страха.
Если бы мог он вдруг встать сейчас перед нами, потрясенными, он сказал бы по-ленински:
- Довольно! Сожмите покрепче кулаки и... в бой!
1924
