Супербомба для супердержавы. Тайны создания термоядерного оружия - [13]

Да и место для Ядерного центра было почти идеальным. Об этом и сообщали авторы письма:

«Для строительства дублера КБ-11, по нашему мнению, наиболее подходящим является Каслинский район Челябинской области. Расположение института (дублера КБ-11) в этом районе является целесообразным, так как:

1. Имеется возможность широкого привлечения необходимых научных и инженерно-технических кадров научных учреждений и заводов города Свердловска и Челябинска.

2. Указанный район расположен в 1200 км от КБ-11, территория расположения дублера представляет малонаселенную лесистую местность, с наличием значительного количества больших водоемов (озер) и отдалена от населенных пунктов.

3. На расстоянии 40 км от намеченной площадки дислоцируется строительное управление МВД № 247, располагающее значительной производственной базой, что позволит сократить время, необходимое для организации строительства».

Через три дня Постановление Совета Министров СССР о строительстве дублера КБ-11 было принято. Так начиналась славная история второго Ядерного центра России, известного как «НИИ-1011», «Челябинск-70» и «Снежинск».

«Она уже не бог войны…»

16 и 17 июля 1954 года в КБ-11 шло совещание, на котором присутствовали практически все основные лица, от которых зависела судьба «Атомного проекта СССР».

Протокол вел будущий генерал и академик Евгений Аркадьевич Негин. Вернее, он делал подробные записи, пытаясь точно обозначить позиции каждого участника совещания. Оно ведь было принципиальным, чрезвычайно важным, так как определяло стратегию развития термоядерного оружия.

Несколько дней Негин обрабатывал свои записи и только 27 июля сдал их в секретный архив, где они невостребованными и пролежали до наших дней. Последнюю пометку Негин сделал уже в секретной части. Он написал: «Исполнено от руки в 1 экз. на 35 листах. Исполнитель Негин Е.А»

Обсуждалось два вопроса. Во-первых, результаты работ КБ-11 по «Слойке» и, во-вторых, создание артиллерийского снаряда с атомным зарядом.

Естественно, большинство записей и сегодня носят гриф секретности. Особенно это имеет отношение к конкретным данным по ядерной взрывчатке и принципам конструкции. Но для истории, на мой взгляд, особый интерес представляют масштабы работ, и они отчетливо просматриваются сквозь короткие и четкие записи Негина.

По водородной бомбе основной доклад делал А.Д. Сахаров. Его вывод любопытен. Академик сказал:

«Мощные бомбы типа 6с и 6СД целесообразно разрабатывать только в том случае, если они имеют высокий КПД…»

Его не поддержал министр. В.А. Малышев отметил:

«В настоящее время нам необходимо увеличение тротилового эквивалента в заданных габаритах РДС-6, т. к. при этом мы можем обеспечить более надежную доставку бомбы к цели. Вес бомбы практически безразличен для бомбардировщиков. Для заряда (шарового) в габаритах заряда РДС-6с в настоящее время разрабатываются следующие носители:

1) самолет-снаряд (Микоян) (…) 2) крылатая ракета (Лавочкин, Мясищев) (…) 3) баллистическая ракета (Королев) (…) Отсюда ясно, насколько важно получение максимальной мощности в заданных габаритах. Отвергать конструкцию, принципиально пригодную по мощности, из-за дороговизны или низкого КПД нельзя. Лучше делать дорогую конструкцию, но заданного веса и габаритов. Неэффективное, но дешевое оружие не нужно; пусть будет дорого, но эффективно».

Из этого фрагмента записей следует, что до нынешнего дня вес изделия, которое предполагалось поставить на ракеты, секретный, так как по нему можно довольно легко рассчитать и расстояние до цели, и мощность носителя.

И еще: была полная уверенность, что атомщики создадут необходимый заряд, да и ракетчики справятся с заданием правительства, потому что среди Главных конструкторов была нешуточная конкуренция, и пока невозможно было понять, кто именно вырвется вперед.

Только спустя три года станет ясно, что лидером в создании носителя окажется Сергей Павлович Королев.

Пожалуй, еще одна особенность данного совещания прослеживается на каждом его этапе: прекрасная информированность министра о положении дел и его глубокое знание проблемы. Он обсуждал сугубо научные вопросы наравне с академиками и докторами наук.

Это характерная особенность для всех министров среднего машиностроения: они были крупными специалистами своего дела. И это, на мой взгляд, в немалой степени определяло достижения «Атомного проекта СССР».

И при решении судьбы атомной пушки В.А. Малышев лидировал. Он начал так:

«Следует обсудить вопрос об атомной артиллерии, т. к. он представляет значительный интерес. По имеющимся сведениям, в Западной Германии находится 36 атомных пушек. Мы можем сделать пушку заметно лучше, чем США: проходимее, легче и калибром (…) мм. Дело сейчас в снаряде, на вызов США нам следует ответить. Мы делаем ближние ракеты (например, система «Метеор» Микояна), но артиллерия в некоторых отношениях не может быть заменена ничем другим, поэтому некоторое количество пушек и атомных снарядов следует иметь. Игнорировать этот вопрос нельзя. Из предлагаемых систем весьма интересна также динамореактивная пушка Грабина калибром (…) мм, точностью стрельбы 1/350 — 1/400, весом 60 тонн, весьма маневренная и изготовляемая к стрельбе за 67 минут».