Сундук семейных ценностей. Иронический детектив - [42]

– Что же ты меня так не любила. В узде держала, по каждому поводу наказывала. Город для меня закрыла. В чем же я провинилась перед тобой? Это ведь твой грех был. – Мария укоризненно качала головой.

– Мои родители считали меня порочной. В нашем роду все были высокого мнения о себе. А когда они умерли, оставили тебе наследство. Не мне, а именно тебе. И я винила тебя в этом. Мои мечты не сбылись. Да, возможно, я была сама виновата. Но, дело в том, что он не мог на мне жениться. И хоть мне он очень нравился, я не хотела вот так терять свою девичью честь, но что произошло, то и произошло.

– Мама! Как ты могла столько лет молчать? – Мария присела на диван. Ноги не держали ее. – Я ничего этого не знала.

– Да мне было стыдно тебе говорить. Я вообще хотела про все забыть! Хотела, но ты напоминала мне об этом постоянно. И ты бы тоже меня осудила. Мы и так были с тобой на ножах. Помнишь, твоя бабушка всегда тебе говорила, что ты вся в меня. Это был не комплимент, а факт. Тебя заранее представляли шлюхой и презирали нас с тобой. А это значит, что репутация наша была в грязи. Поверь, я не хотела этого. Поэтому в строгости растила тебя. Но, угораздило же тебя жить с родным отцом и братом. Ты могла родить уродцев, даунов – такое вот продолжение нашего рода.

– Неужели такое возможно? – Прошептала Оля.

– Ты хотела знать правду? Вот и слушай. Мы, по словам моих родителей, были позором рода. Еще бы! Самые богатые люди в деревне. Уважаемые. Им пришлось создавать легенду, что мой муж умер. Выдали меня замуж. А твой родной отец и не искал меня. Он вскоре уехал во Францию к родителям. Вот и представь себе, что через столько лет он вернулся преподавать в Россию. Я его узнала сразу в газете. Что мне оставалось делать? Я не могла допустить этого. И так поздно узнала. Ты успела забеременеть.

– Если бы мы были близки, как мать и дочь, если бы доверяли друг другу, вели бы задушевные разговоры, то сколько ошибок не допустили бы. Все мы жили со своими тайнами, каждый сам по себе накапливал обиды, уходил от проблем, как улитка в свой домик. И мы не знали друг о друге ничего. Мы просто не хотели этого. А ты, мама, живешь еще в том своем мире. Боишься осуждений. Боишься свидетелей своего позора. – С горечью говорила Мария, не скрывая своих слез. – И я автоматически так растила свою дочь. Только свободу ей дала. То, чего не было у тебя и у меня. Я думала, что это главное.

– Подожди, мама. По бабушкиным словам я поняла, что ты и я родились от ее бойфренда? И еще, может, от твоего брата? – Оля покраснела от дикой правды.

– Оля, ты хоть чушь не неси. Видишь, как легко поверить бабушке? Она так убедительно рассказывает. Если бы она это мне рассказала в свое время, то наверняка узнала бы другую правду. Но ведь она на своем стоит. Да, получается, что я вышла замуж за отца. Но все было не так. Я знала, что он мой отец. Он меня узнал. Я же очень похожа на тебя, мама. Но чувство вины у него оказалось сильнее, чем старая любовь. Он предложил фиктивный брак. Это было временно. У него было больное сердце и еще что-то. И я ухаживала за ним. Делала уколы. В общем была, практически, медсестрой. Это был последний год его преподавания. И, зная, что мы с тобой не в ладах, он хотел, чтобы профессорская квартира и его счет в банке остались мне, как жене. Чтобы я ни в чем не нуждалась. Он мог еще жить, но ты убила его своим приходом и жутким обвинением. Ты даже не вызвала скорую помощь. Столько в тебе было ненависти. А про Жака он мне сказал, что это мой брат. Ты потребовала, чтобы он написал завещание на тебя?

– Нет, что ты! – Испуганно залепетала баба Аня. – Он переписал частичку своего бизнеса на меня и все. Он сам предложил. Я не знала, что он болен. Но, мне тоже хотелось пожить в достатке.

– Что? Он умирал, а ты хотела его обобрать, пользуясь случаем? Мама, это же чудовищно!

– Это за моральный ущерб.

– Какой? Он даже не знал о ребенке. Не знал обо мне. Он, между прочим, твою фотографию хранил.

– Мама, – перебила Марию Оля. – Вот у нас есть одно видео, где Жак Бенуа приезжал к вам. Ты там была заплаканная. Чего он хотел? – Она показала Марии видео.

– Это Жак приезжал с подарками. Он хотел мне что-то важное сообщить, но моя мама даже слово не дала ему сказать. Мешала нам все время. Она приняла его как родного, увела в комнату и, думаю, что показала последнюю волю покойного. Теперь я понимаю, почему он ушел расстроенным.

– Этот чертов журналист! Этот папарацци! Он все-таки сохранил пленки. Сам сгорел, а пленки оставил. – С ненавистью высказала баба Аня.

Саша вздрогнул, когда услышал это откровение.

– И вы наняли головорезов, когда узнали, где он живет. Он ведь был единственный свидетель, якобы, романа Марии с Жаком. Вы заметили его у вас в деревне, куда спрятались от прессы, и вообще от всего мира. Вашего мира. Главное, вы знали, что он делает съемки и захотели избавиться от него. Вы, незаметно для себя, встали на путь убийцы. Кого вы еще убили? – Он не смог сдержаться.

Баба Аня выпила, закурила и отвернулась от всех, давая понять, что разговор закончен. Мария сидела, закрыв голову руками. Причиной всех бед была ее мама, которая вторглась в ее жизнь и стала руководить ею по-своему. Она решала за всех, принимала свои меры. Мария вынуждена была жить здесь, чтобы как-то контролировать ее. Но мать была хитрее. У нее были деньги, она могла купить любого киллера. Но к чему это теперь, когда столько лет прошло? У нее заболела голова и она приняла таблетку.