Сунь Укун — царь обезьян - [37]

– Если человек, о котором вы говорили, и в самом деле добродетельный, мы с радостью подарим ему эти вещи, а денег нам никаких не нужно.

Сказав так, они повернулись и пошли прочь.

В полночь император велел сановнику Вэй Чжэну пригласить Сюаньцзана и, когда тот предстал перед ним, молвил:

– Сегодня мне представился счастливый случай отблагодарить вас за труды. Хочу поднести вам парчовую рясу и посох с девятью кольцами.

Выслушав императора, Сюаньцзан склонился в благодарственном поклоне.

– Наденьте же рясу, я посмотрю, идет ли она вам, – сказал император.

Сюаньцзан взял рясу, легонько встряхнул и надел, затем взял посох и стал перед троном. Выглядел он поистине величественно и привел в восторг всех гражданских и военных сановников. Император тоже остался очень доволен. Он выделил свиту, которая должна была сопровождать Сюаньцзана по улицам города до самого храма.

Торжественная процессия привлекла к себе внимание проезжих купцов и местных торговцев, городской знати, ученых и писателей, стариков и юношей.

В толпе то и дело слышалось:

– Благородный священнослужитель! Архат, сошедший с Небес! Живой бодисатва!

Когда процессия достигла храма, все монахи вышли встретить Сюаньцзана и затрепетали, увидев его в новом облачении.

Время летело быстро, и вскоре наступил день последнего торжественного богослужения, седьмой день седьмой седмицы, то есть сорок девятый день. Сюаньцзан приготовился к заключительной проповеди и пригласил императора пожаловать на богослужение. Ранним утром Тайцзун вместе с императрицей, в сопровождении огромной свиты из гражданских и военных сановников, отбыл в храм. К храму также устремились все жители города, стар и млад, благородный и простолюдин.

Войдя в храм, они увидели истинное великолепие, достойное великой империи и великой династии. Но это великолепие меркло перед сиянием рясы, в которую облачился Сюаньцзан. Торжественно и громко звучала музыка, славя великого Будду. Но вот музыка стихла, и раздался голос Сюаньцзана, стоявшего на возвышении. Он прочитал Сутру о спасении усопших и упокоении душ, об умиротворении государства и наконец изложил вкратце учение Будды о пользе самоусовершенствования. Тут Гуаньинь приблизилась к возвышению, ударила по нему рукой и крикнула:

– Почему же ты, монах, говоришь только об учении Малой колесницы, а ни словом не обмолвился об учении Большой колесницы? Ведь с помощью учения Малой колесницы нельзя спасти души усопших.

Услышав это, император спросил:

– А где же проповедуют учение Большой колесницы?

– Его проповедуют в Индии, в храме Раскатов грома, там, где обитает Будда Татагата, – отвечала Гуаньинь. – С помощью этого учения можно избавиться от всяческих невзгод и предотвратить всевозможные бедствия.

– А вы знаете это учение? – снова спросил император.

– Да, знаю, – отвечала богиня.

– Тогда пусть наш наставник попросит вас подняться на возвышение и изложить это учение нам, – молвил император.

Но в этот момент все увидели, как богиня вместе со своим учеником Хуэйанем поднялась на возвышение, а оттуда вознеслась в облака, держа священную вазу с веткой ивы, и предстала народу во всем своем блеске и славе. По левую сторону от нее стоял ее ученик с посохом в руке. Пораженный величием этой картины, император пал ниц, вслед за ним, возжигая благовония, склонились все гражданские и военные сановники, а также монахи, монахини, миряне, чиновники, ремесленники и торговцы, восторженно восклицая: «О прекрасная, о чудесная богиня!»

Счастливым предвестьем

вокруг разливалась дымка,

Свет благовестный

плоть хранил пресвятую.

Словно из блеска

Небесной реки запредельной,

Явилась воочью

впрямь угодница-Дева.

Обвита глава богини

повязкой бесценной.

В червонного золота листьях,

В цветах из крупных смарагдов,

Струящих блеск золотистый;

повязка рождала отвагу,

С нее по бокам свисали

жемчужные снизки.

На Деве небесной

надет халат бледно-синий,

Украшенный скромно,

Золотом тканный,

Вышитый тонко

Изображеньем драконов

И фениксов яркой окраски,

летящих, крылья раскинув.

На шее висело,

спускаясь на грудь, ожерелье;

Оно две луны представляло,

Плясавшие в ветре воздушном;

Унизаны луны

Рядами южных жемчужин.

Изделье дивное это

Аромат источало.

От пояса ниспадает

юбка расшитого шелка,

С каймой золотой из нитей

Отборного шелкопряда;

На юбке – тучи цветные

Парят над обителью горней

Святых небожителей мудрых

в заоблачной выси.

Пред истинно праведной Девой

летит попугай белоперый,

С желтым хохлом, красноклювый,

По всему свету порхавший

и над океаном Восточным;

За милости он благодарен,

К родителям полон почтенья.

В руках богиня держала

волшебный сосуд благодатный,

способный оказывать ласку,

во всякой беде помогающий людям;

В священный сосуд чудотворный

зеленая вставлена ветка,

назначенная для окропленья.

Дабы рассеять зловредность

И вымести всякую скверну,

зеленая ветка ивы плакучей.

Застежка из яшмы

скрепляла петли одежды.

Лежал под стопами

лотосов слой златоцветный;

К святой разрешалось

раз в три дня обращаться.

Это явилась

подающая помощь в печалях

Гуаньинь-богиня,

что спасенье от бедствий дарует.

Когда все немного успокоились, император повелел вызвать искуснейшего живописца, чтобы запечатлеть истинный облик богини. По высочайшему указу явился живописец У Даоцзы, мастер изображать лики святых и небожителей. У Даоцзы взял свою волшебную кисть и с необыкновенной точностью воспроизвел облик богини. Между тем богиня постепенно уносилась все выше и выше, исходившее от нее лучезарное сияние вскоре исчезло, а с неба, трепеща, упала карточка. Вот что на ней было написано: