Сумрачный город - [73]

– У каждого она своя, – явно прочитав мысли Тодора, заговорил источник. – Не станет острова, и в город вернется магия. Убей Норда, убей его тело. Души там уже нет, тьма поглотила ее. Иначе ведьмак выбрался бы из ловушки. Но зал жертвоприношений так и остался его камерой, покинуть которую не позволяет демонический закон. Согласно ему, черту могут пересечь, только чтобы передать добычу, а выход закрыл ведьмак из твоего рода. Семь дверей, семь ключей, четырнадцать мест, где их части хранят мертвые, и семь ведьмаков, отмеченных зеркальными символами, готовых принять нашу магию и отпереть двери.

Неторопливое повествование растягивало время, повторяло все то, что Тодор и так давно понял. Неясно, сколько это длилось. Он очнулся, когда по кладбищу разнесся звон колоколов.

– Демона нужно отсоединить от тела. В этом помогут погибшие. Создай из них защиту, а после убей того, кто тянет силы из Нордвуда.

Голос все так же напоминал змеиный, он доносился будто сквозь пелену, будто был где-то далеко. Тодор растер ладонями лицо, сжал виски, отчего уголки его глаз приподнялись, и на свету стали заметны черные склеры.

Его наполнили энергией. Едва ли не впервые он едва стоял на ногах, смутно представляя, как можно влить столько в ведьмака.

Отрезвляли только ледяные ладони. Тодор стискивал ими голову, подавляя вспышку собственной ненависти. Если бы его не вынудили принять силу обманом, управлять ей было бы легче! Но он стал заложником, исполнителем клятвы, шестеренкой внутри механизма. Должником.

– Город жив, Норд построил его на месте магической аномалии, силы мертвых, не подчинившейся живым. Чем больше он убивал, тем сильнее мы становились.

Тодор горько ухмыльнулся, прекрасно зная, что Норд пошел на сделку с демонами, только чтобы обрести мощь для своих, по его мнению, благих намерений. Но, как говорят, ими вымощена дорога в ад.

– Чтобы получить выгоду, всегда приходится чем-то жертвовать. Будь то жизнь ведьмака ради спасения близкого или магия для уничтожения демона.

– У свободы своя цена, – продолжил вместо источника Тодор, обращаясь больше к себе, чем к сплетению мертвых.

– Все верно. Проводник видел нити, но не мог говорить о них. Эта сила была связана с островом, поэтому пропускала проклятых, но не позволяла им захватить город. Пока не попался слабый ведьмак. Он впустил в себя демона, точнее, тот жил с ним задолго до получения силы.

– Морин… – мрачно произнес Тодор.

– Она готова была отдать все, что угодно, но так и не смогла преодолеть тьму. Ей было не помочь. Она спусковой крючок, пославший сигнал о начале испытания для владельцев зеркальных знаков, которых ты так любезно оберегал от гибели.

– Это был мой долг, я видел их смерти, а значит, мог избежать этого.

– Если бы ты проиграл, – продолжал голос, – то собрать всех семерых больше не удалось бы. Из поколения в поколения мы выбирали то юных, то зрелых, пока не сошлись на подростках. Взбалмошные, вспыльчивые, горящие жаждой жизни, готовые на необдуманные поступки, лишь бы достичь желаемого. Их возраст – ключ к магии, которую не так просто удержать.

Тодор отступил на шаг. Усталость и злость вновь ударили по нему, сковав горло и осев осколками где-то внутри. Сделаешь вдох – почувствуешь резь. Жалось? Сочувствие? Ненависть к себе из-за жестокости к ведьмакам? Он едва ли объяснял им, насколько важны их смелость, самоотдача и связь друг с другом. Но играл, расставляя фигуры на шахматной доске и вовремя подсказывая, как успешно завершить партию. Проиграв до этого как минимум с десяток раз.

– Если бы однажды кто-нибудь ошибся, а ты бы вовремя не уберег Джин-Рут и Николаса, которым не под силу было принять магию, ничто не помешало бы Норду вторгнуться в город. Но ты поступил хитро: впустил ледяную энергию Зазеркального мира, а мы направили в нити, связывающие Нордвуд и Остров. Они сделали свое дело: выпили жизнь, лишили рассудка, но не уничтожили демона.

– Чудовищно несправедливым было не дать подсказки, – проговорил Тодор и до боли стиснул зубы.

– Неведение есть лучшая защита перед страхом. Не знаешь, но делаешь, опираясь на свой опыт, свои мечты, свои желания. А они, как правило, стирают слабости.

Уловки, игры, сплетения событий и горечь… Тодор ненавидел эту партию, но подчинялся правилам, которые, по его мнению, писал сам. Если бы не они, где была бы сейчас Аннетт?

– Тупики позволяли тебе действовать, – снисходительно продолжил источник. – Ты придумывал выход там, где его не было, жертвовал собой и оставался человечным. Будь у тебя все карты, ответственность за жизни ведьмаков была бы на нас, а мы, увы, не смогли бы их защитить. Мы магия, мы прошлое, вы будущее.

Тодор только поджал губы. Молчал. Ему требовалось взять ярость под контроль, не реагировать на слова, объяснения, которые уже были ни к чему. Все это – очередная игра: попытка выиграть время, вытянуть из него эмоции и с холодным сердцем отпустить к дверям. Последним, ограничивавшим демона в обличии Норда.

– Оставались только ведьмаки, их влюбленность, боль, потери, ненависть и чувства. Все нестабильны, все должны были пройти испытания: выплеснуть все, чтобы стойко принять силу. Подземное кладбище показало, кто все-таки усвоил урок, чьи перемещения подтвердили, как важно знать о своих слабостях и искать выход. Анри и Эмма нашли его друг в друге. Проклятые знаком обмена энергии, связанные магическими эмоциями и… теперь уже настоящими. Они стали единым целым. Джин-Рут научилась просить о помощи, но рассчитывать на себя. Алан перестал жертвовать собой и действовать, хотя это он всегда умел делать мягко. Николас наконец-то понял, что его человечность зависит от чувств. Но они, увы, не всегда приносят счастье, но дают силу, дают свободу от Зазеркального мира. Аннетт… Больше всего она боялась доверять, но именно это помогает не выжимать из себя все, а умело играть с сильными и слабыми сторонами. А ты…