Сумрачная душа - [7]

Однако от природы мама была женщиной говорливой, так что всю нерастраченную энергию перенесла на воспитание дочери.

От холодной воды боль не то чтобы прошла, но Марине не казалось больше, что на плечах у нее вместо головы сосуд, наполненный кипящей смолой, как в аду. Она отняла полотенце от лица и попыталась поглядеть на себя в зеркало.

Ну что ж, примерно этого она и ожидала. Глаза опухшие и совсем больные, губы сложены в жалостную гримасу.

«Нужно уметь брать себя в руки! – говорила мама. – Нужно преодолевать плохое самочувствие и дурное настроение! Все твои недомогания исключительно от характера. Будь у тебя сила воли, ты не только выглядела, но и чувствовала бы себя лучше!»

Мама, конечно, права: это ее обычное состояние, но Марина не может переделать свой характер, где-то она читала, что это – навсегда, в генах заложено.

Вот ведь попробовала же она совершить поступок. Тогда, чуть больше двух недель назад, зашла в первое попавшееся турагентство и купила горящую путевку. Ей было все равно куда, хоть к черту на кулички, лишь бы уехать из города как можно быстрее. Оказалось – в Израиль, очень удобно, визы теперь не нужно.

И ведь помогло, в первое время действительно помогло, южное солнце выжгло всю боль, а свежий морской ветер выдул из души унижение и обиду. Так она думала до сегодняшнего дня. И вот, когда настал момент отъезда, оказалось, что ничего никуда не ушло. Или быстро вернулось. И теперь ей предстоит с этим жить. Долго, потому что воспоминания никуда не уйдут. И мама дома приступит к ней с расспросами и рано или поздно, но добьется своего. Она всегда добивается того, чего хочет. Особенно от Марины.

«Это мать во всем виновата, – с неожиданной злостью подумала Марина, – если бы она не дудела мне в уши свое бесконечное «Не прозевай, не упусти свой шанс, возраст – это очень серьезно…», ничего бы не случилось».

Она тут же усовестилась – в конце концов, она взрослая женщина и вполне может отвечать за свои поступки. Силой ее никто не заставлял сближаться с Андреем.

Ужаснее всего, что они вместе работают. Хорошо хоть, не в одной комнате сидят, но непременно будут встречаться в коридорах и возле кофейного автомата. А также за обедом в близлежащих кафе и бистро. Может быть, вообще не ходить на обед? Объявить сотрудникам, что она на строжайшей диете, в обеденное время сидеть за компьютером тихо, как мышка, и жевать листик салата, запивая его минеральной водой без газа… После всего, что они с Лариской съели за эти две недели, это будет только полезно…

Можно, конечно, но долго на такой еде не протянешь. Да это и не выход из положения, все равно встречи в коридорах и на совещаниях неизбежны. К тому же их офисные дамы наверняка уже в курсе последних событий и с нетерпением ждут Марининого возвращения, чтобы наблюдать, обсуждать и анализировать. Это их любимое занятие.

Снова она выбирает путь наименьшего сопротивления и пытается спрятать голову в песок, как глупый страус.

Марина осторожно повернулась всем телом, чтобы не тревожить многострадальную голову, и поплелась на кровать, прихватив по дороге вторую подушку.

Она долго ворочалась, пытаясь пристроить голову – чтобы не слишком низко, но и не очень высоко, а то не заснешь. Боль вела себя вполне прилично, она тихонько бродила внутри головы, изредка тыкая в висок острым клювом, как курица клюет позабытое зернышко или неосторожно высунувшегося жучка.

Сон не шел, в чем Марина нисколько не сомневалась. Уж ей ли себя не знать! Дурацкий характер. Действительно, что может быть глупее – лежать в темноте и расковыривать собственные раны! И не то чтобы она любит этим заниматься, но вот никак не может заставить себя отвлечься хотя бы сегодня.

Проворочавшись несколько минут, она поняла, что от плохих мыслей избавиться не удастся, так что придется вспоминать все те события, что произошли с ней перед поездкой.

Собственно, ничего такого жуткого с ней не случилось. На нее не напали в подъезде, не разбили голову и не оставили валяться без сознания на грязном полу. У нее не украли документы, так что не пришлось просиживать долгое время в отделении милиции и слушать нудные нравоучения и замечания. На нее не наехала поздней ночью машина с пьяным водителем, который бросил бы ее, сбитую, в кювет и уехал. И маньяк с удавкой не набросился на нее в парке. И медсестра, беря анализ крови, не занесла никакую инфекцию. И даже начальник не вызвал в кабинет и не сообщил об увольнении.

Просто мама все время твердила, что годы идут и что двадцать девять лет – это уже предел. Предел чего, она не уточняла, а Марина не спрашивала, чтобы не вызвать на свою голову еще одну словесную лавину о том, что молодость не вечна, а женщины в их семье вообще рано стареют, и есть, конечно, дамы, которые и в шестьдесят лет успешно выходят замуж, но это не про Марину.

Если все время твердить человеку одно и то же, возможны два варианта. Либо он психанет, хлопнет дверью, устроит скандал, и дело может дойти до рукопашной. Либо же, получая информацию тихонько, по капле, человек понемногу привыкнет.

Андрей появился у них в офисе год назад, когда Марина уже настроилась на долгое женское одиночество. Нет, конечно, можно завести необременительную интрижку – познакомиться, к примеру, на отдыхе или перешерстить все старые связи, устроить внеочередной сбор одноклассников или бывших студентов их курса. Кто-нибудь обязательно окажется в данный момент свободным – ушел из семьи, поругался с подругой, любовница бросила, или просто осточертел быт и захотелось чего-нибудь новенького. А ведь недаром говорится, что новое – это хорошо забытое старое, так что похорошевшие одноклассницы очень даже могут сгодиться для легкой интрижки.