Сумма теологии. Том I - [19]

] действователей. Ведь так как каждый действователь, насколько он – действователь, воспроизводит себя, и все действует согласно со своею формой, [форма] следствия необходимо некоторым образом походит на форму действователя. И если действователь и следствие принадлежат к одному и тому же виду, будет наблюдаться подобие по форме между тем, что делает, и тем, что делается, согласно [общей] субстанциальной форме вида; так, человек воспроизводит человека. Если же действователь и следствие не относятся к одному и тому же виду, то подобие [также] будет иметь место, но не согласно [общей] субстанциальной форме одного и того же вида; так, о вещах, произведенных теплотою солнца, можно в некотором смысле сказать, что они подобны солнцу однако не потому, что их форма видоподобна форме солнца, а [скорее] – родоподобна. Таким образом, если имеется действователь, который не содержится ни в каком роде, его следствия будут еще в меньшей степени воспроизводить форму действователя, то есть их формы не будут подобны форме действователя, как [это бывает] утех, кто разделяет [с действователем] общий вид или род, но [будут подобны] лишь по некоторой аналогии; ведь существование обще им всем. Следовательно, все сотворенные вещи, насколько они существуют, суть подобия Бога как первого и универсального начала всего сущего.

Ответ на возражение 1. Как сказал Дионисий, когда Священное Писание провозглашает, что ничто не подобно Богу, это не означает, что отрицается всякое подобие с Ним. Ибо «одно и то же и подобно Богу, и неподобно: подобно в той мере, в какой возможно подражать Неподражаемому; неподобно же потому что следствия уступают Причине»[84]; [причем уступают] не в смысле «более» или «менее», как в том случае, когда нечто менее белое уступает [в белизне] тому, что более бело, но потому что они не соотнесены друг с другом ни по виду, ни по роду

Ответ на возражение 2. Бог связан со [Своими] творениями не так, как если бы они принадлежали к различным родам, но как превышающий всякий род, как начало всех и всяческих родов.

Ответ на возражение 3. Подобие творений Богу не есть следствие соотнесенности их форм согласно основанию [(субстанциальной форме)] общего рода или вида, но [суть следствие] исключительно аналогии, поскольку Бог есть субстанциальное бытие, тогда как все прочие вещи имеют бытие по причастию.

Ответ на возражение 4. Хотя и допустимо сказать, что творения некоторым образом подобны Богу, но никоим образом недопустимо, что Бог подобен творениям; ибо, как сказал Дионисий: «Подобными друг другу могут быть учиненные одинаково[85], у причины же и следствий такой взаимности допустить мы не можем»[86]. Так, мы говорим, что статуя – подобие человека, но не наоборот; также и о творении можно сказать, что оно в некотором смысле подобно Богу, но никоим образом, что Бог подобен творению.

Вопрос 5. О Благе в целом

Далее будет рассмотрен вопрос о благе. Но в первую очередь – о благе вообще, а во вторую – о благости Бога. В пятом вопросе надлежит исследовать шесть [положений]: 1) одно ли и то же благо и бытие; 2) на самом ли деле они различаются лишь в идее, предшествующей мысли; 3) на самом ли деле бытие предшествует благу, если всякое бытие суть благо; 4) к какой причине сводится благо; 5) состоит ли благо в форме, виде и порядке; 6) следует ли подразделять благо на [благо] добродетели, пользы и удовольствия.

Раздел 1. Действительно ли благо отличается от бытия?

С первым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что благо в действительности отличается от бытия. Так, Боэций говорит: «Я обнаруживаю, что то, что вещи благи, и то, что они существуют, – в них две разные вещи»[87]. Следовательно, благо действительно не то же, что и бытие.

Возражение 2. Далее, ничто не может быть собственной формой. Но, как замечено в комментариях к [книге Аристотеля] причинах»: «То, что зовется благом, есть форма бытия». Поэтому ясно, что благо – это не то же, что и бытие.

Возражение 3. Кроме того, блага может быть больше или меньше. Но не может быть больше или меньше бытия. Отсюда понятно, что благо на самом деле отлично от бытия. Этому противоречат слова Августина о том, что «поскольку мы существуем, постольку и благи»[88].

Отвечаю: благо и бытие – это в действительности одно и то же, а различаются [они] только в идее; это станет понятным из последующих доказательств. Сущность блага состоит в том, что оно некоторым образом желанно. Так и Философ сказал: «Благо есть то, что желанно всем»[89]. Но очевидно, что [любая] вещь желанна лишь настолько, насколько она совершенна; ибо все желает [достичь] собственного совершенства. Но все совершенно настолько, насколько оно актуально. Следовательно, [любая] вещь совершенна настолько, насколько она существует; ведь существование – это то, что приводит все вещи к действительности, что ясно из вышеизложенного (3, 4; 4, 1). Таким образом, очевидно, что благо и бытие – в действительности одно и то же. Но благо [при этом еще и] разновидность желания, тогда как бытие – нет

Ответ на возражение 1. Хотя благо и бытие – в действительности одно и то же, однако, поскольку в мысли они отличны, они не сказываются о вещи в точности одним и тем же образом. Ведь бытие [чего-либо] означает лишь то, что [это] что-то актуально существует, актуальность же свойственно соотносить с потенциальностью; когда о вещи говорится как о существующей, этим прежде всего обозначается, что она уже не есть чистая возможность; и это справедливо по отношению к субстанциальному бытию любой вещи. Таким образом, через свое субстанциальное бытие каждая вещь, как полагают, просто существует; но что касается последующей актуализации, тут о существовании говорится соотнесенно. Так, бытие [чего-либо] белого подразумевает соотнесенность существования, поскольку для существования [чего-либо] белого недостаточно взять [и привести к действительности любую] вещь из ее чисто возможного бытия; ибо только та вещь, которая уже актуально существует, может получить этот признак [своего] бытия