Сумка с миллионами - [35]

Не дожидаясь моего ответа, Джекоб вышел из машины и посвистел Мери Бет. Пес выбежал за ним, брат захлопнул дверь и пошел к дому.

Сара услышала, что я пришел, и позвала меня наверх. Она находилась в спальне. Окна были зашторены, в комнате было темно. Сара, не разобрав кровати, прилегла после обеда поспать. Она лежала на спине, волосы ее были собраны на затылке в пучок.

Я сел на край кровати рядом с ней и начал рассказывать все, что произошло утром. Я начал свой рассказ с самого начала, с того, как мы еще в первый раз проезжали мимо фермы Педерсона, чтобы Сара имела полное представление обо всем, что случилось.

Сара повернулась на бок и закрыла глаза. Покрывало закрыло половину ее лица. Жена никак не реагировала на мои слова, она просто лежала рядом, а на ее лице блуждала сонная улыбка. На секунду мне даже показалось, что она не слушает меня.

Однако, когда я дошел до того момента, как вылезал из самолета, Сара подняла голову и приоткрыла глаза.

– А банка из-под пива? – спросила она.

– Банка? – переспросил я.

– Да, банка Луи, из-под пива.

И тут я понял, что совершенно забыл про эту банку. Я хотел поискать ее после того, как верну деньги, а те две вороны совсем сбили меня с толку, и я забыл.

– Я не нашел ее, – ответил я, пытаясь скрыть правду.

– А ты искал?

Я замолчал, думая, как надо правильно ответить и вообще стоит ли говорить правду. Но мое молчание было достаточным, чтобы Сара все поняла.

– Ты забыл, – с упреком сказала она.

– Я ее не видел. Ее не было рядом с самолетом.

Сара села на кровати.

– Если ее найдут, – быстро добавила она, – полицейские сразу же вычислят, кто был на месте крушения.

– Сара, но это всего лишь обычная банка из-под пива. Никто ее даже не заметит.

На это жена ничего не ответила. Сара сидела молча, поджав губы и нахмурившись, смотрела на кровать. Я видел, что она начинала злиться.

– Если ее и найдут, то подумают, что она осталась еще с прошлого лета, – сказал я. – Ее мог бросить кто угодно. В парке гуляет куча народу.

– Достаточно провести несложные анализы, чтобы вычислить, сколько эта банка там пролежала.

– Да ладно тебе, Сара. Никто не будет проводить никакие анализы, – ответил я. Честно говоря, меня немного насторожил тон ее голоса. Она говорила со мной так, будто я провалил весь план, как будто я совершил большую глупость и неисправимую ошибку.

– Тогда они найдут на ней отпечатки пальцев Луи.

– Луи был в перчатках, – сначала сказал я и только потом попытался вспомнить, было ли это действительно так или нет. – Послушай, это обыкновенная банка, на нее никто не обратит никакого внимания.

– Обратит, Хэнк, обратит. Если у них появится хоть капля подозрения на то, что исчезла часть денег, полицейские обыщут каждый дюйм в парке. А если они найдут банку, они обнаружат на ней отпечатки пальцев Луи, и так они выйдут на нас.

Я задумался над словами Сары. Мне была неприятна ее злость и раздражение, и мне почему-то захотелось сделать ей так же больно в ответ. Я знал, что она пытается рассуждать логически и держать все под контролем, но одновременно с этим я знал, что она безумно боится. И вся ее осторожность основана только на страхе. Однако мне ничего не оставалось делать, как признать, что мы упустили одну деталь, маленькую деталь, которая вполне могла стать уликой, указывающей на нас.

– Может, стоит сжечь деньги? – произнесла она.

– Перестань, Сара.

Жена закрыла глаза и покачала головой.

– Нет, мы не сожжем их, – тихо сказала она.

Больше Сара ничего не говорила. Она вновь легла на постель и накрыла одеялом живот. Посмотрев на нее, я понял, что ничего не скажу жене о Педерсоне. Я сам был удивлен своим решением, потому что мы с Сарой никогда ничего не скрывали друг от друга. Мы никогда не принимали никаких решений отдельно, всегда советовались и совместно все обсуждали. А теперь я принял решение, что ничего не скажу ей, по крайней мере не здесь и не сейчас. Возможно, я и открою ей правду когда-нибудь в будущем, лет через десять или двадцать, когда мы уже будем спокойно жить на эти деньги, когда мои поступки будут оправданны. Только тогда я расскажу ей, как мне удалось сохранить деньги и не допустить того, чтобы нас вычислили, я расскажу ей, как взял на себя ответственность, как в одиночку защитил ее и нашего, еще не родившегося, ребенка. И Сара, конечно, удивится моей смелости, удивится тому, как мне удалось хранить все это в тайне столько лет, и тогда она обязательно все мне простит.

Честно говоря, я боялся того, что она может подумать обо мне. Я боялся ее оценки моих действий. Меня уже напугало то, как она отреагировала на мой рассказ.

– Твой лоб выглядит гораздо лучше, – сказала Сара, даже не глядя на меня. Это был шаг с ее стороны к примирению.

Я дотронулся до лба:

– Он больше не болит.

Некоторое время мы сидели молча. Сара положила голову на подушку и пододвинулась ко мне. Я не смотрел на нее, ждал, когда она извинится. И если бы она сделала это, возможно, я бы и рассказал ей правду, но жена молчала.

– Ну и… что было дальше? – спросила Сара шепотом.

– Ничего, я закрыл дверь, вернулся на дорогу, и мы уехали, – ответил я.

Вечером снега не было. Я ходил по дому, постоянно выглядывая в окна, в надежде увидеть там снежинки, падающие с неба. Каждый час я включал радио и слушал прогноз погоды. Синоптики обещали снегопад, местами очень сильный, по их словам, он должен был идти весь вечер и даже ночь. Но, как ни странно, было уже время ужина, а на небе не появилось ни облачка. А когда наступила ночь, на чистом небе отлично были видны звезды.