Сумка Гайдара - [17]
— Это герман меня еще в первую мировую, — объяснил он. — Я бегу в атаку, кричу «ура!», а он как долбанет из пушки. Осколок вошел вот сюда, потрогай.
Сквозь ткань штанов я чувствую глубокую вмятину от большого осколка и неприятную близость тем же осколком сточенной кости.
— Думал, вовсе без ноги останусь, — добавил Опанас Максимович.
Мы поднялись по ступенькам на железнодорожное полотно, возле будки путевого обходчика спустились на другую сторону насыпи. И сели под деревом прямо на землю. В нескольких шагах, за низенькой оградой, стоял свежепокрашенный фанерный обелиск со знакомым, под стеклом, портретом.
— Я знал его, он приходил ко мне, — сказал Опанас
Максимович, кивая на обелиск. — Близко не знакомились, но что он просил — хлеба или другой еды, я давал, не отказывал.
Я включил магнитофон. И Опанас Максимович поведал мне про утро 26 октября, когда он встал очень рано, вышел на улицу, заметил торопливые приготовления «германов», которые поспешно перетаскивали через насыпь пулеметы и ящики с патронами, и догадался: сейчас что-то будет.
А когда возле насыпи закончилась стрельба и обходчик Сорокопуд похоронил убитого, Касич подошел к тому месту, где случился короткий бой.
— Немцев уже не было, — рассказывал он. — Я постоял у могилки, снял шапку. Подумал: «Еще один хороший человек не дошел до своей хаты». И двинулся обратно. Под соснами, где партизаны, видать, отдыхали, валялись недокуренные цигарки «козья ножка» и ломтики сала. Сало было хорошее, розовое. С мой палец толщиной. И тут же, прямо в грязи, лежала сумочка, потрепаненькая такая. Из-под противогаза. Я поднял ее. Повертел. Потряс. Из нее посыпались только табачные крошки...
Магнитофон продолжал записывать дальнейший рассказ вперемежку с криками скандаливших над нашей головою грачей.
А я снова сидел опустошенный, будто грачи выклевали мне все нутро.
«Значит, Гайдар на последнее задание сумку с собою взял, — подытоживал я. — И Башкиров располагал точными сведениями. А меня эхо этого свидетельства нагнало только что».
А я-то мечтал, что откопаю заступом и отряхну от земли тяжелый, влажный, неопрятный сверток, опущу его в широкий мешок, который мне по моей просьбе склеили в НИЛтаре, то есть в специальной лаборатории по конструированию и изготовлению тары, и увезу в Москву.
В Москве я бы пошел в Союз писателей СССР или в редакцию «Комсомольской правды» и в самом главном кабинете не спеша достал бы нилтаровский мешок и выложил бы его содержимое на стол.
На тусклой, строгой полировке моя находка выглядела бы, скорей всего, некрасивой. Быть может, меня бы даже сердито и недоуменно спросили:
«Вы что, с ума сошли? Вы не могли это вытряхнуть в другом месте?»
А я бы скромно ответил:
«Не мог. Это сумка Гайдара. Я только вчера отыскал ее в тайнике. Бумаги надо срочно отдать специалистам. Иначе они погибнут».
...Вместо всего этого я засунул в брезентовый заплечный мешок свой магнитофон.
С благодарностью пожал шершавую и жесткую, как доска, руку Опанаса Максимовича — ведь он избавил меня от бесполезных поисков.
— А пообедать? — напомнил он. — Моя баба сварила замечательный борщ с квасолью. И горилка есть.
Я еще раз с чувством пожал ему руку — разговаривать мне было трудно, — закинул за плечи рюкзак и зашагал по шпалам к переезду.
В любой профессии существует интуиция. Ее можно сравнить только с удивительной способностью птиц осенью находить дорогу к далеким теплым материкам, а весной безошибочно возвращаться на родное гнездовье.
Моя интуиция подсказывала мне, что рукописи Аркадия Петровича не попали к гитлеровцам. Зная дальновидность Гайдара, его способность смотреть правде в глаза, я был убежден: он позаботился о том, чтоб сохранились его бумаги, как принял меры к тому, чтобы в случае гибели о нем сообщили в Москву.
И вот оказалось, что я ошибся. Наверное, принять меры для спасения своих рукописей Аркадий Петрович просто не успел.
Утром встречаться ни с кем не хотелось. И я отправился в лес.
В лесу повсюду я замечал штабеля дров, свежие пни, кучи нарубленных и еще не сожженных ветвей. Мне больно было это видеть. Я любил старый партизанский лес. Многие дубы и сосны знал «в лицо». Но разрушительная деятельность леспромхоза на этот раз имела оправдание: дорога, по которой я шел, пни, которые торчали со всех сторон, кусты шиповника должны были вскоре стать дном Каневского моря.
А я — опять-таки в своих мечтах — предназначал этот лес совсем для другого.
В Каневе заканчивалось строительство Библиотеки- музея А. П. Гайдара. И я считал, что музею необходимы еще два филиала: «Партизанский лагерь» и «Хата Степанцов в Лепляве».
Скажем, летом к Каневскому речному вокзалу причаливает теплоход с туристами. Сперва гости подымаются на Тарасову гору, где сооружены музей и памятник Тарасу Григорьевичу Шевченко. Затем от подножия горы автобус везет их в центр города — к Библиотеке-музею Гайдара. Ознакомясь с экспозицией, туристы спустятся в Парк имени Гайдара, возложат цветы к подножию памятника Аркадию Петровичу.
Затем тот же автобус перевезет их через Днепр и высадит возле указателя: «К партизанскому лагерю». Дальше только пешком. На пути гостям встретятся еще два или три указателя, пока навстречу из «секрета» не выйдут мальчишки-часовые. У них будут настоящие винтовки. Папахи с ленточкой вместо звезды. Сперва часовые возьмут винтовки «на караул», приветствуя гостей. А потом один из них, став на время экскурсоводом, покажет лагерь.
Книга Бориса Николаевича Камова создавалась на протяжении почти двух десятилетий. Это — наиболее полное жизнеописание А. П. Голикова-Гайдара. Помимо общеизвестных фактов, автор сообщает о множестве драматических событий, о которых невозможно было рассказать до перестройки и в период разгула «солоухинщины».Автор поставил перед собой задачу: выяснить, насколько справедливы обвинения в преступлениях, будто бы совершенных А. П. Голиковым (будущим писателем А. П. Гайдаром) в годы Гражданской войны. С обвинениями такого рода с конца 1980-х гг.
В повести автор рассказывает о службе Аркадия Голикова, будущего писателя Аркадия Петровича Гайдара, в Хакасии в 1922 году, о его единоборстве с неуловимым атаманом Соловьевым (поединку был посвящен известный фильм «Конец «императора тайги»). Когда Голиков по болезни был уволен из армии, он решил испытать свои силы в литературе.
Повесть о детстве и боевой юности Аркадия Голикова — будущего писателя Аркадия Петровича Гайдара, о том легендарном периоде его жизни, о котором А. П. Гайдар сказал: «Это была обыкновенная биография в необыкновенное время».
"Эта книга — про Аркадия Петровича на войне. А называется она так — «Партизанской тропой Гайдара» — потому, что шел я по его следам. Шел, как бывший мальчишка, шел, как бывший тимуровец, шел по отзвукам полузабытых легенд, чтобы знать, как все было на самом деле. Мне довелось побывать в Лепляве и Озерище, Хоцках и Калеберде, Гельмязеве и Калениках, на Германовом хуторе и хуторе Малинивщина. Названия этих сел можно отыскать только на очень подробной карте, но они будут часто встречаться в книге. Довелось мне летать и ездить в Канев и Киев, Золотоношу и Черкассы, Гайсин и Львов, в Ленинград и в далекий Уяр Красноярского края. И это были тоже тропы Гайдара, потому что я искал и находил боевых его товарищей и еще потому, что след остается не только на земле,—он остается в памяти, он остается в сердце.
Записки рыбинского доктора К. А. Ливанова, в чем-то напоминающие по стилю и содержанию «Окаянные дни» Бунина и «Несвоевременные мысли» Горького, являются уникальным документом эпохи – точным и нелицеприятным описанием течения повседневной жизни провинциального города в центре России в послереволюционные годы. Книга, выходящая в год столетия потрясений 1917 года, звучит как своеобразное предостережение: претворение в жизнь революционных лозунгов оборачивается катастрофическим разрушением судеб огромного количества людей, стремительной деградацией культурных, социальных и семейных ценностей, вырождением традиционных форм жизни, тотальным насилием и всеобщей разрухой.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.
Автор книги «Последний Петербург. Воспоминания камергера» в предреволюционные годы принял непосредственное участие в проведении реформаторской политики С. Ю. Витте, а затем П. А. Столыпина. Иван Тхоржевский сопровождал Столыпина в его поездке по Сибири. После революции вынужден был эмигрировать. Многие годы печатался в русских газетах Парижа как публицист и как поэт-переводчик. Воспоминания Ивана Тхоржевского остались незавершенными. Они впервые собраны в отдельную книгу. В них чувствуется жгучий интерес к разрешению самых насущных российских проблем. В приложении даются, в частности, избранные переводы четверостиший Омара Хайяма, впервые с исправлениями, внесенными Иваном Тхоржевский в печатный текст парижского издания книги четверостиший. Для самого широкого круга читателей.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Эта книга рассказывает о героических днях гражданской войны, о мужественных бойцах, освобождавших Прикамье, о лихом и доблестном командире Филиппе Акулове. Слава об Акулове гремела по всему Уралу, о нем слагались песни, из уст в уста передавались рассказы о его необыкновенной, прямо-таки орлиной смелости и отваге. Ф. Е. Акулов родился в крестьянской семье на Урале. Во время службы в царской армии за храбрость был произведен в поручики, полный георгиевский кавалер. В годы гражданской войны Акулов — один из организаторов и первых командиров легендарного полка Красных орлов, комбриг славной 29-й дивизии и 3-й армии, командир кавалерийских полков и бригад на Восточном, Южном и Юго-Западном фронтах Республики. В своей работе автор книги И.