Сумерки / Жизнь и смерть: Сумерки. Переосмысление - [18]

– Ну и что, по-твоему, случилось? – рявкнул он.

Слова выплеснулись из меня разом:

– Я помню только, что рядом со мной тебя не было, и Тайлер тоже тебя не видел, и не надо твердить, что это у меня от ушиба, голова тут ни при чем! Тот фургон должен был раздавить нас обоих, но не раздавил, а на боку у него остались вмятины от твоих ладоней, и еще одна вмятина от тебя, на другой машине, а ты цел и невредим! И еще тот фургон должен был наехать мне на ноги, но ты задержал его и поднял… – Я вдруг поняла, как абсурдно все это звучит, и осеклась. В бешенстве я чувствовала, как подступают слезы, и попыталась сдержать их, стиснув зубы.

Эдвард смотрел на меня так, будто не верил своим глазам. Его лицо оставалось настороженным и застывшим.

– По-твоему, я поднял фургон?!

Судя по тону, он сомневался в моем здравом рассудке, однако слова прозвучали как отрепетированная реплика опытного актера.

Я лишь кивнула, сжав зубы.

– Ты же понимаешь: никто тебе не поверит, – с оттенком издевки выговорил он.

– А я и не собираюсь никому об этом рассказывать, – с расстановкой произнесла я, старательно сдерживая гнев.

На его лице промелькнуло удивление.

– Тогда не все ли равно?

– Мне – нет, – возразила я. – Не люблю врать, и ты должен привести очень убедительные аргументы для того, чтобы я сделала это.

– Неужели нельзя просто сказать мне «спасибо» и покончить с этим?

– Спасибо, – с негодованием бросила я и застыла в ожидании.

– Значит, не успокоишься?

– Нет.

– Ничего не поделаешь… вынужден тебя разочаровать.

Мы молча и мрачно уставились друг на друга. Глядя в это прекрасное злое лицо, я начала забывать все правильные слова, которые приготовила. Он был похож на грозного ангела.

– Ну если так, зачем вообще было утруждаться? – холодно проговорила я.

Он помолчал, и на краткий миг его изумительное лицо вдруг стало беззащитным.

– Не знаю, – прошептал он, повернулся и ушел.

От злости я несколько минут не могла сойти с места, потом медленно побрела к выходу в конце коридора.

Когда я вошла в приемный покой, мне показалось, что здесь собралось все население Форкса. И все смотрели на меня. Чарли бросился было навстречу, но резко затормозил, увидев мои вскинутые руки.

– Я в полном порядке, – угрюмо заверила я.

– Что сказал врач?

– Ничего страшного. Доктор Каллен осмотрел меня и отпустил домой. – Я вздохнула. И Майк, и Джессика, и Эрик – все были здесь и начинали обступать нас. – Давай уедем, – попросила я.

Держа руку наготове, чтобы подхватить, если я начну падать, Чарли проводил меня к выходу. У застекленной двери я вяло помахала друзьям, давая понять, что у них нет причин для беспокойства, и в кои-то веки села в патрульную машину с радостью.

Мы ехали молча. Я так погрузилась в свои мысли, что почти не замечала присутствия Чарли. Во время разговора в коридоре Эдвард явно защищался, тем самым косвенно признавая, что все эти чудеса мне не привиделись.

Возле дома Чарли наконец заговорил:

– Знаешь… ты позвони Рене, – и виновато опустил голову.

Я ужаснулась.

– Ты сказал маме?!

– Извини.

Покидая машину, я хлопнула дверцей громче, чем следовало.

Мама, конечно, впала в истерику. Пришлось раз тридцать повторить, что я в полном порядке, прежде чем она успокоилась. Она умоляла меня вернуться домой, совсем забыв, что там я буду совсем одна. Сейчас у меня не было ни малейшего желания возвращаться в Финикс. Все мои мысли занимала тайна Эдварда. И не в последнюю очередь – сам Эдвард. Глупо, как же это глупо. Я не согласилась уехать из Форкса, как это сделал бы на моем месте любой нормальный здравомыслящий человек.

Тем вечером я рано ушла в свою комнату. Чарли по-прежнему озабоченно следил за мной, и это действовало мне на нервы. По дороге к себе я прихватила из ванной три таблетки тайленола. Боль утихла, и я задремала.

Той ночью мне впервые приснился Эдвард Каллен.

4. Приглашения

В сновидении царила тьма, и только кожа Эдварда слабо светилась. Я не видела его лица – он уходил вдаль, оставляя меня во мраке. Как бы я ни бежала, я не могла его догнать, как бы громко ни звала, он не оборачивался. Измученная, я проснулась среди ночи и потом долго не могла заснуть. С тех пор я видела Эдварда каждую ночь, но только издалека. И ни разу – рядом.

Месяц после инцидента на стоянке прошел в беспокойстве, напряжении и поначалу – в мучительной неловкости.

К моему ужасу, на всю оставшуюся неделю я очутилась в центре всеобщего внимания. Тайлер Кроули был невыносим – слонялся за мной по пятам в надежде загладить вину. Я убеждала его, что больше всего хочу, чтобы он просто обо всем забыл, тем более что со мной ничего особенного не случилось, однако он не унимался. Он ходил за мной с урока на урок, сидел во время обеда за нашим и без того многолюдным столом. Майк и Эрик были настроены к нему еще враждебнее, чем друг к другу, и я начала опасаться, что обзавелась еще одним непрошеным поклонником.

Об Эдварде никто не вспоминал, хотя я без устали объясняла, что он и есть герой – ведь это он буквально выволок меня из-под машины, рискуя собственной жизнью. Мне казалось, что мои объяснения звучат убедительно, но Джессика, Майк, Эрик и остальные в один голос твердили, что Эдвард появился рядом со мной, только когда фургон оттащили в сторону.