Сумерки почтальона - [11]
Лариса берет письмо из рук почтальона, входит в комнату Александра. Наклоняется над ним, трогает его руку, в ужасе выбегает из комнаты.
ЛАРИСА Саша умер.
ЗАНАВЕС
Действие второе
В этой квартире готовятся к переезду. Книги связаны в углах. Мебель в беспорядке. Большой круглый аквариум располагается прямо на полу. В нем единственная, завораживающая своей красотой рыбка. Кому-нибудь никаких денег не жаль было бы отдать за такую рыбку. Вокруг аквариума огарки свечей. Большой нескладный старик в поношенной кофте с дырами на локтях ест горячий бульон. Мы видим, как он обжигается, поднося ложку ко рту. Это - отец. Иван Алексеевич Хлопотов. Напротив Анжелика. Анжелика растерянно слушает рассказ Отца.
ОТЕЦ Тысячи, тысячи километров на юг. Путешествие не из легких, но сколько интересного! Я видел диковинных животных. Вы не поверите, но таких животных не встретишь ни в одной энциклопедии. Мне трудно даже описать их, потому что они не похожи ни на что. А люди везде одинаковы. Что здесь, что выше, на север. Отчего-то много рабочих, очень много рабочих. Наверное, много заводов. И у них свои беды, горести. Но они удивительно крепки духом. Они знают, что однажды несчастья покинут их. И рецепт уже написан. Только вот, когда это произойдет, одному Богу ведомо. В Бога верят. Они не понаслышке знают, что он есть. Терпеливо идут, помогают друг - другу, хотя и между ними всякое случается. Там запросто заходишь в любой дом. Встретят как родного. Кстати, они часто меняются домами. Ну, скажем, у кого-нибудь прибавление семейства, да еще двойня. Тогда те, у кого поменьше детей и в дом поменьше переходят, а те, у кого прибавление, переходят в дом побольше. Жены ворчат, конечно, но куда деваться. Так уж заведено. Очень важно не пытаться изменить то, что заведено. Иначе начинается неразбериха. А потом все равно все сначала начинать приходится. Если тебе в это время положено есть горячий бульон, то уж хочешь, не хочешь, приходится есть, даже обжигаясь при этом. Все потому, что так предусмотрено. Вы согласны со мной?
АНЖЕЛИКА Не знаю.
ОТЕЦ Вы чем-то смущены?
АНЖЕЛИКА Мне немного не по себе.
ОТЕЦ Отчего же?
АНЖЕЛИКА Ну как же, мы вас похоронили две недели назад, а вы вдруг оказываетесь живым. Приходите так запросто. Сидите напротив, кушаете бульон.
ОТЕЦ Ну, не так запросто. Меня Саша вызвал письмом. Сам принес, положил у порога, меня не дождался, а я уже к этому времени переехал, но каждый день приходил, проверял корреспонденцию. Он - молодец, часто пишет. Вот от Алешки писем не было. Негодник, мог бы чиркнуть пару строк, а Саша бы доставил, он знает как.
АНЖЕЛИКА Стало быть, вы - живы?
ОТЕЦ Только на юге люди так категоричны. "Жив", не "жив" и все тут. Грубо. Что значит "жив", а что значит не "жив"? Разве вы не встречали людей вроде бы живых, а на самом деле наоборот?
АНЖЕЛИКА Это - образно.
ОТЕЦ А вы не любите образы. Вам нужны факты, предметы, все, что можно понюхать, потрогать, попробовать на вкус. Перед всем, что непонятно, необъяснимо, вы пасуете, называете абсурдом, ерундой. А на самом деле все не так. Образы бывают покрепче иных реалий. Вот вы сейчас испытываете страх, потому что мое появление никак не укладывается в вашем сознании. А стоит вам побороть этот страх, взглянуть на все другими глазами, все окажется не таким уж и сложным. Чудесный бульон, чудесный. Неужели Лариска научилась готовить?
АНЖЕЛИКА Нет, готовил Алексей.
ОТЕЦ Он же и чесночку добавил?
АНЖЕЛИКА Он.
ОТЕЦ И сухарики?
АНЖЕЛИКА И сухарики. Он специально для бульона сушит.
ОТЕЦ А мои уже закончились?
АНЖЕЛИКА Наверное. Я видела, что он сам сушит.
ОТЕЦ Молодец, хорошие новости вы мне сообщаете. Значит не так все плохо. А много ли он пьет?
АНЖЕЛИКА Лариса, вроде, жалуется.
ОТЕЦ Ну, допустим, бабы всегда на мужиков жалуются. Это тоже заведено. А так, со стороны?
АНЖЕЛИКА Как все.
ОТЕЦ Ну что же, как все, значит как все, не больше.
АНЖЕЛИКА А можно я пойду? Скоро Лариса с Алексеем придут. Я вас покормила. Вы теперь отдохните с дороги, а я пойду, можно?
ОТЕЦ Нет, вы уж, пожалуйста, никуда не ходите.
АНЖЕЛИКА Мне очень нужно.
ОТЕЦ Во-первых, никуда вам не нужно, вы просто напугались и хотите сбежать. Во-вторых, вы мне поможете.
АНЖЕЛИКА В чем?
ОТЕЦ Поправите, если я буду что-нибудь лишнее говорить, что-нибудь не то делать. Я уже отвык от многого. Быстро отвыкаешь. Могу напугать, как вас, например, а мне бы этого не хотелось. Вам я симпатизирую. Так что будьте моей помощницей. Очень вас прошу. Выпейте водочки, успокойтесь. Там же осталась водочка?
АНЖЕЛИКА Осталась.
ОТЕЦ Вот и выпейте
АНЖЕЛИКА А вы?
ОТЕЦ А я теперь не пью. Мне не надобно.
АНЖЕЛИКА /Наливает себе водки./ Можно?
ОТЕЦ А что же вы у меня спрашиваете? Я в большей степени здесь гость.
АНЖЕЛИКА А вам не будет неприятно?
ОТЕЦ Напротив, быть может вы раскрепоститесь чуть-чуть?
АНЖЕЛИКА /Выпивает./ Какая гадость?
ОТЕЦ А мне кажется, вы с удовольствием выпили?
АНЖЕЛИКА Я не люблю водку.
ОТЕЦ Я знаю, что вы любите шампанское. Но иногда водочка даже полезна, в умеренном, конечно, количестве. А эта от того не хороша, что теплая. Водку в холодильнике надобно держать.
Старый муж, молодая жена и третий — молодой человек. На первый взгляд ситуация банальная и явно анекдотическая. Если бы не. Здесь множество этих «если бы». Построенная по законам «парареализма», пьеса несет в себе множество смыслов. Полифоническое звучание придает и классический для драматургии «театр в театре». Реализованная на сцене, пьеса предоставит актерам прекрасную возможность актерам продемонстрировать свое мастерство.
«Писатель Строганов проник в „тонкие миры“. Где он там бродит, я не знаю. Но сюда к нам он выносит небывалые сумеречные цветы, на которые можно глядеть и глядеть, не отрываясь. Этот писатель навсегда в русской литературе».Нина Садур.
Сколько странностей и тайн, шорохов и мелодий, тепла и отчаяния сокрыто в призрачном пространстве любви! Порой создается впечатление, что персонажи пьесы находятся в этом пространстве века, а иногда они ведут себя так, как будто впервые видят друг- друга. Созданный ими мир способен излучать свет, но он опасен и непредсказуем, когда свет этот меркнет. Что есть связь между мужчиной и женщиной? Праздник? Казнь? Игра? Трудно сказать. Так или иначе все очень похоже на восточную церемонию, длиною в жизнь.
В этой пьесе все о семейной жизни с трагедиями и тайнами, смехом и волшебством, превращениями и смертью за порогом, птицами и детьми. Взгляд новый, нестандартный. Как будто некий фотограф, балансирующий на грани гениальности и сумасшествия, к изумлению домочадцев, в самый неожиданный момент сотворил ряд снимков и изменил их судьбу.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Пьеса представляет собой выполненную в свойственной автору манере сценическую интерпретацию библейского сказания об Ионе, пророке, посланном Яхве возвестить грешным жителям Ниневии близкую гибель, но, оказавшемся во чреве морского чудовища.