Сумерки памяти - [35]

— Нет, — засмеялась я, — совсем другая. С этой ты, как видно, не пересекался в «вересковом» прошлом, поскольку не умел видеть души умерших людей, хотя, если помнишь, ты предлагал устроить ей пышный прием, когда она захочет меня навестить… А кстати, я так и не дорассказала тебе финал нашей истории.

— Да. Мне очень интересно, — сказал он, пододвигая к себе бронзовую пепельницу, — Я тебя слушаю.

— В общем-то, произошло именно то, чего я боялась. Наш ребенок умер, не прожив и нескольких недель. Ведь мы увезли его из леса, а лес, как известно, не склонен прощать, когда у него забирают то, что по праву принадлежит ему. После этого у меня уже никогда не было детей. Мы прожили с тобой довольно долго, в мире и согласии, сохранив в сердцах ту редкую искру любви, которая у многих людей затухает уже через несколько лет после свадьбы. Все эти годы я не отличалась особенно легким характером, и кажется, считала, что испортила тебе жизнь своей неспособностью родить. А ты любил меня и вовсе не был несчастлив, а зная все мои тайны, боялся однажды меня потерять и потому после моих последних родов никогда уже не оставлял меня одну, особенно если я собиралась посетить отца, дом которого стоял совсем недалеко от леса.

— Да, теперь ты действительно вспомнила эту жизнь до конца, — сказал он, пересаживаясь ко мне на диван. — Но даже вспомнив несколько жизней, все равно рано делать какие бы то ни было выводы. Тебе придется еще некоторое время поработать в этом направлении.

Я взяла его за руку и сказала:

— Знаешь, несмотря на то что я, как ты говоришь, еще недостаточно много вспомнила, кое-что уже все равно принесло мне облегчение. Я увидела, что связывало меня с Венецией, и почему в этом городе меня охватывало чувство такой чистой и светлой радости. Я узнала, почему слишком сильно боюсь безлюдных дорог, на которых могут встретиться уличные разбойники. Я открыла загадку своих многолетних воспоминаний о ржавой балке близ Рундалспилса. Поняла, отчего мне так близки заунывные звуки шарманки и почему мне нравится воображать себя владелицей доходных квартир. Это уже очень немало, но вот как быть с такими мыслями-видениями, которые никак не могут оказаться ни моим прошлым, ни будущим?

— О чем ты говоришь? — спросил он, целуя мою ладонь.

— Это странные мысли. Они приходили мне в голову еще во времена моего первого замужества, а потом я увидела картину одного знаменитого художника, которая как бы проиллюстрировала мои мысли, и они стали ясными и четкими как фотографии. Ума не приложу, как их понять и отпустить. Посоветуй мне что-нибудь.

Он улыбнулся:

— Конечно я не знаю, о чем именно ты говоришь, но думаю, что кое-чем я смогу тебе помочь. Есть один способ, которым, с одной стороны, воспользоваться довольно легко, а с другой — требуется немалое терпение.

— Что ты имеешь в виду?

— Я бы рекомендовал тебе все это описать в виде небольшого рассказа. Причем лучше, если все, что в нем произойдет, будет приписано совсем незнакомым выдуманным людям, потому что в этом случае все свои переживания ты как бы перебросишь на них. А если вся эта история еще и хорошо закончится, и эти герои заживут своей собственной счастливой жизнью, то все они станут как бы «подпитывать» тебя своими положительными эмоциями, на которые ты действительно имеешь право, поскольку эти люди плод именно твоего воображения.

— Это интересно, — задумалась я. — И я очень хочу сделать все именно так, как ты мне посоветовал.

— А теперь, — сказал он, вставая с дивана, — нам к сожалению пора прощаться, потому что уже совсем глубокая ночь, а ты не можешь проводить у меня так много времени.

* 12 *

Я собиралась ложиться спать, и уже выключила настольную лампу, когда неожиданно услышала скрип паркета и обернулась.

— Ты пришел? — спросила я, радостно улыбнувшись. — Проходи, садись, а я прилягу, потому что чувствую себя какой-то разбитой. Поговорим немного, а потом мне надо будет поспать. Хорошо?

— Конечно, — сказал он и, придвинув стул, сел рядом с моей кроватью, — Я просто больше не мог не видеть тебя, и решил заглянуть хоть на несколько минут.

Я улыбнулась и посмотрела вокруг — в бледно-серебристом свете луны, пробивавшемся сквозь тонкие шторы, моя комната была похожа на средневековую библиотеку, или лабораторию придворного мага, который никак не мог найти путь к сокровенному знанию.

— Почему у нас все так странно, — спросила я, — если мы просим богатства, нам дают познание мира и отбирают деньги, если мы просим понимания законов вселенной, то нас награждают болезнями и лишают ума, если мы молим о любви, то нам являют смерть и обрекают на одиночество?

— Тебе надо хорошо выспаться, — ответил он, беря меня за руку, — а наутро ты увидишь, что так все это выглядит только на первый взгляд. Закрывай глаза, а я немного посижу рядом…

— Прочитай, пожалуйста, листы, что лежат вон в той прозрачной папке. Я написала это после нашего последнего разговора, и мне очень важно знать, что ты об этом думаешь. Кроме того, если ты начнешь читать, то я уже не буду беспокоиться, что тебе пришлось скучать здесь в одиночестве, и смогу спокойно заснуть.