Сумерки на планете Бюр - [14]

- Они распределители энергии, это ясно, - сказал Резницкий. - Можно предположить, что они получают больший энергопаек, чем мохнатые. Вероятно, когда-то их предки все были мохнатыми. Защита от холода, естественно... Но впоследствии энергораспределители...

- Верно, Сергей Сергеич, - перебил Новиков. - Они отхватили себе энергопаек побольше, ну и отпала необходимость в длинной шерсти, вот и стали они с каждым поколением делаться все глаже да пригожее.

- Допустим, - сказал Резницкий. - Но возникает вопрос. Вы говорите, они выбрасывают огромное количество энергии. В то же время вы сами наблюдали, как они выдают мохнатым эиёргопаек по жетонам, то есть лимитируют его. Не вяжется одно с другим.

- Минуточку, - сказал Прошин. - Понимаю, что аналогии неуместны, но я вспомнил школьный курс истории. В эпоху Разобщенного Человечества предприниматели выливали молоко в океан, чтобы удержать высокие цены, в то время как в рабочих семьях постоянно недоедали.

- Да, аналогии неуместны, - подтвердил Резницкий. - Здесь совершенно другие условия. Нет товарного хозяйства, никаких материальных благ, даже жилищ...

- А привилегии? - Новиков вскочил с места.

- Ну что за привилегии? - поморщился Резницкий. - Избыток энергопайка гладких эквивалентен длинной шерсти мохнатых.

- И все-таки привилегии, Сергей Сергеич, - горячился Новиков. Привычка к власти, к быстроте передвижения, к бюрократии, если хотите... Сознание собственной исключительности... Лишь бы отличаться от толпы чем угодно, ну, хотя бы правом ходить неумытым. Вот и получается: энергетический голод миновал, энергии накоплено - завались, на всех с избытком, а кучка распределителей ни за что не хочет расстаться с привилегиями. Не желают никаких перемен, не хотят быть, как все. Потому и выбрасывают энергию в космос.

Резницкий в раздумье почесал мизинцем светлую бровь.

- Дорогой мой Алеша, - тихо сказал он. - То, что мы видим на поверхности, далеко не всегда соответствует сущности явления - банальная истина, не так ли? Мы не смогли войти в контакт с ними и получить достаточную информацию. Может быть, тамошняя обстановка гораздо сложнее вашей схемы. Представьте себе, что основные массы аборигенов по уровню своего развития еще не подготовлены к неограниченному пользованию энергией.

- Минуточку, - сказал Прошин. - Из истории явствует, что менее всего могут объективно судить о подготовленности масс те, кто обладает привилегиями. Те же капиталисты утверждали, что массы не готовы к самоуправлению, и на этом основании стремились закрепить свое владычество навеки.

- Ну, товарищи... - Резницкий опять поморщился. - Нельзя же так прямолинейно.

Новиков пошел вокруг стола, разминая длинные ноги.

- Ладно, - сказал он, - я не силен в социологии. Но, помоему, на Бюре скверные порядки. И между прочим, не всем они там нравятся. Вспомните нашего друга Смутьяна. Он протестовал! Помните, толпа смирненько сидела на льду, пришел Смутьян, видно, с каким-то сообщением, и все сразу зашевелились. Может, он пронюхал насчет выброса энергии и запротестовал. За это гладкие и разрядили его. Или взять астронома. Явный интеллигент...

- Перестаньте, Алеша, - попросил Резницкий. - Вы действительно плохой социолог. Контакт с иными цивилизациями - вещь чрезвычайно тонкая, она требует величайшей осторожности.

- То-то вы были так осторожны. - Прошин усмехнулся.

- Не отрицаю, - сухо сказал Резницкий. - Я иногда увлекаюсь.

Рандольф допил свой витакол, со стуком поставил стакан.

- Слушаю я вас, слушаю, - пробасил он, - чепуха все это. Некомпетентное вмешательство недопустимо, помочь мы им ничем не можем, да и незачем. Все равно им нас не понять.

Резницкий устало взглянул на него.

-- Запоздалые отголоски споров столетней давности, - сказал он. - Не вижу надобности опровергать ваши слова.

- Знаю, знаю: мы не одни в космосе, человек не может быть безучастным... Межпланетная солидарность... Я вот о чем думаю: прилетят когда-нибудь к нам на Землю существа, опередившие нас на множество порядков. Не покажемся ли мы им этакими забавными приматами, которых не стоит принимать всерьез? Комиссия по контакту вывернется наизнанку от усердия, а все равно не поймем друг друга. Слишком разные - вот в чем дело...

- Слишком разные, - задумчиво произнес Резницкий. И хорошо, что разные. Если бы все были одинаковые, перед наукой не стояло бы никаких проблем. Но мы поймем друг друга, непременно поймем.