Сумерки морских богов - [17]

Шрифт
Интервал

Он развернулся и пошел на восток. Пока лодка безнаказанно вертелась в львином логове, Прин думал об Эсманне и фон Хенниге, о ржавых корпусах линкоров Флота открытого моря, которые были затоплены здесь 20 лет назад.[4] Его ощущения представляли странную смесь упоения собственной безнаказанностью и чудовищного изумления. Он до сих пор не мог полностью осознать невероятность происходящего. Лодка совершенно свободно разгуливала по Скапа-Флоу словно он был Первым морским лордом, путешествующим на подводной лодке Его Величества.

В 0.55 он заметил, чуть впереди левого траверза, 2 больших корабля. Справа от них, чуть ближе к берегу, стояли несколько эсминцев. Прин круто повернул влево, а потом лег на курс 340°. Он подошел на расстояние 1,5 мили к ближайшему кораблю и опознал его как линкор типа «Ройял Соверен». В действительности это был сам «Ройял Оук». Он чуть покачивался на слабой зыби, развернувшись носом на восток, подставив Прину в качестве мишени буквально весь свой борт. Вторым кораблем, который находился чуть дальше, была база гидросамолетов «Пегас», однако Прин ошибочно принял ее за линейный крейсер «Рипалс». В 0.58 он вышел на исходную позицию для пуска торпед. Торпеды были оснащены контактными взрывателями, и Прин адресовал 2 из них «Ройял Оуку», а 1 — «Пегасу».

— Пли! — скомандовал Прин.

Единственным звуком в ночной тишине было слабое шлепанье маленьких волн по бортам лодки. Поэтому резкое шипение сжатого воздуха и звяканье заслонок торпедных аппаратов прозвучали неестественно громко. Прин впился взглядом в светящийся циферблат больших часов на переборке и беззвучно отсчитывал секунды, пока торпеды мчались к цели. Воздух, казалось, буквально пропитался электричеством — так велико было напряжение. Через две минуты темноту ночи расколола ослепительная вспышка, и громоподобный гул прокатился над бухтой, отдаваясь эхом от берегов Скапа-Флоу.

Одна торпеда попала в носовую часть линкора. Две другие прошли мимо. «Ройял Оук» пробудился от спячки. Корабль получил серьезную рану, однако она не была смертельной. Офицеры решили, что в него попала бомба, или произошел какой-то внутренний взрыв. Абсолютно никто на борту линкора даже не подумал, что это может быть торпеда. Часть носовых отсеков, где находились огнеопасные материалы, была затоплена во избежание пожара. Аварийные партии похватали брандспойты, топоры, противогазы и ручные фонари и бросились в трюм. Пробиваясь сквозь огонь и дым, они закрывали водонепроницаемые двери и укрепляли переборки. Матросы, которых взрыв выбросил из коек, толпились на палубе босые и полуголые, громко переговариваясь. Никто ничего не мог понять. Однако холодная палуба «Ройял Оука» пока оставалась такой же прочной и надежной, поэтому они решили спуститься вниз, чтобы согреться. Как только затопление в носовой части и несколько очагов пожара были взяты под контроль, аварийная партия начала внимательный осмотр отсеков, пытаясь выяснить, что же послужило причиной взрыва. Вахтенные получили по чашке горячего какао. Остальные моряки, разбуженные взрывом, осмотрелись, успокоились, решили, что не произошло ничего ужасного, и отправились досыпать.

Тем временем Прин отошел на юг и направился к проливу Скерри-Саунд, через который он попал в бухту, намереваясь уходить. Но, посмотрев назад, он усомнился в собственной меткости. «Ройял Оук» стоял на ровном киле, и не было заметно, чтобы линкор получил серьезные повреждения.

— Я возвращаюсь назад! — проворчал он. — Право руля!

Пока торпедисты перезаряжали аппараты, U-47 описала циркуляцию и снова развернулась носом на север. В 1.22 Прин оказался в 1500 метрах южнее своей добычи. Рулевой выровнял лодку.

— Пли!

Еще 3 торпеды выскочили из носовых аппаратов и, оставляя на поверхности дорожки воздушные пузырьки, умчались в темноту.

— Право руля! — скомандовал Прин.

U-47 развернулась на обратный курс. Снова Прин слушал, как тикает секундная стрелка. В 1.25 ужасный взрыв прогремел в средней части линкора. Пламя словно поглотило «Ройял Оук». Раскатистый грохот прокатился по всей бухте. Линкор содрогнулся от киля до топов мачт. Его противоторпедные були были разорваны. Рваные стальные листы и обломки дерева полетели в воздух и начали падать в воду вокруг обреченного корабля, как чудовищный град. Топливные цистерны «Ройял Оука» были вспороты, и тонны черной густой нефти хлынули в воду. Вокруг линкора образовалось мерцающее маслянистое пятно. Холодная морская вода потоком ринулась в машинные отделения. Люди закричали, завизжали, однако многие уже умолкли навсегда.

Корабль стоял на якоре всего в полумиле от берега, но кренился он слишком быстро, и команда просто не успела спустить шлюпки. Адмиральский катер, нагруженный по самый планшир, затонул, так как на него бросились десятки людей. Сотни моряков прыгали за борт и умирали от разрыва сердца — шок от попадания в ледяную воду были слишком силен. Другие захлебывались в вязкой нефти и тонули, отчаянно призывая на помощь.

Вторая атака переполошила всю гавань. Сигнальные прожектора на эсминцах заморгали, передавая какие-то сообщения. Сильные лучи поисковых прожекторов бессмысленно метались по мрачным водам. Больше ни у кого не осталось никаких сомнений. Роль Прина изменилась, из охотника он превратился в дичь.


Рекомендуем почитать
Вестники Судного дня

Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.


Тамбов. Хроника плена. Воспоминания

До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.


Великая Отечественная война глазами ребенка

Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.


С отцами вместе

Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.


Из боя в бой

Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.


Катынь. Post mortem

Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.