Сумерки Мира - [11]
Когда Ярроу честно признался в этом, хозяин долго смеялся, но совсем не обидно, а даже наоборот – с уважением, а потом сказал, что его зовут Даймон, но Сигурд может звать его Пустотник Даймон, или просто Пустотник, или просто Даймон, или вообще как угодно, хоть Дэмми…
Сигурд про себя решил, что будет звать его по-всякому, чтоб не ошибиться; позже вскипела новая порция чая, и Сигурд неожиданно для самого себя стал рассказывать.
Он никогда не был особенно разговорчив, слова давались ему с трудом, но Пустотник Даймон слушал внимательно, не перебивал и только хмурился, совсем как наставник Фарамарз в тот последний день, когда Сигурд и Брайан тайно ушли в Калорру, а вернулся один Сигурд…
Сигурду тридцать. Он и Брайан Ойгла идут по ночной Калорре, и эхо их шагов плывет по пустырям заброшенных кварталов. Они не скользят, они идут – шумно, подчеркнуто уверенно, – и Сигурд старается незаметно для Ойглы поглядывать по сторонам, потому что считает затею Брайана опасной и неумной.
Сам Брайан так не считает.
Темные слухи поползли из Калорры, темные да скользкие… Вот помер человек – своей смертью, не насильственной, – оплачут его как положено, похоронят, подымут чашу в память об умершем и разойдутся по домам. А потом видят покойничка в переулках: то говорит с кем, то идет куда, то еще что промышляет…
Бодрый такой, улыбчивый, разве что бледный, так с чего ж ему и взяться, румянцу-то?! Да все с вечера, в сумерках бродят – и свои, которых позарывали, и чужие, неизвестные, пришлые… так вроде не трогают никого, не замечали за ними, только и их трогать – себе дороже.
Одно слово – варки. Мороки… Старики, правда, ворчат: не от смерти, мол, люди помирают… – только кто их слушает, стариков-то…
Девятикратные смеялись поначалу. Думали – завидуют горожане. Им, потомкам богов, завидуют. Их ведь тоже убивай не убивай – пока жизни имеются да на руке браслетам места хватает… Только Девятикратные со смертью ночь спят, вроде свадьбы, а утром встают: ну а городские, видать, наоборот – ночью шляются…
Сказки… Только однажды пошел в сказку, в город то бишь, салар из южного поселка – пошел и сгинул. А ему еще жить да жить, то ли три, то ли пять раз… Дальше-больше, еще один Скользящий в сумерках в ночь шагнул – и ищи-свищи!… А ведь он в младших наставниках ходил, не зелень необученная!…
Закрыли Калорру. Собрались наставники, до хрипоты спорили, а сказать-то и нечего! – все равно никто ничего не знает. Так что порешили: продовольствие слать, долг перед людьми, один раз живущими, исполнять, а так – ходу нет!
Пока знаний не добавится. А где ж его взять, знание это?… Оно само не ходит, ни днем, ни ночью…
Не мог Сигурд Ойглу одного отпустить, ну никак не мог, а тому хоть кол на голове теши: в город собрался! Перевертышей стало мало! Теперь на Мороков ночью идти решил… Сказать бы Фарамарзу, да нельзя – не простит Брайан. Не простит…
…Они свернули за угол и тут же превратились в две бесшумные тени. Прислушались. Луна осторожно выглянула из-за полуразрушенного дома, спугнув сонного нетопыря, тот метнулся было прочь…
Сигурд разрубил летучую мышь пополам, даже не успев сообразить, что произошло, и из темноты между особняками ему почудился тихий женский смех. Он вздрогнул и посмотрел на Брайана. Тот досадливо поморщился и махнул рукой, дескать, ты налево, я направо… на углу встречаемся…
Сигурд никогда не боялся ночи. Он купался в лесной темноте, истекающей знакомыми шорохами; спокойно ходил по ночной Вайнганге, но сегодня он – Скользящий в сумерках, синяя сталь века, – проклинал ту минуту, когда согласится идти с Брайаном в Калорру после заката. Здесь все было чужое, здесь все было мертвое, здесь все отдавало тлением. Мертвые дома обступали салара, пялясь выбитыми глазницами окон; мертвые камни разрушенной мостовой норовили вывернуться из-под ноги, и Сигурду стоило большого труда удержать нужное состояние.
Несколько раз ему мерещился все тот же тихий смех, прозрачный, как звон льдинок, и призрачный, как вечерний туман. Потом по его лицу скользнула маленькая холодная ладонь, и он услышал легкие шаги – но вокруг по-прежнему никого не было.
Он ускорился и в два прыжка достиг угла улицы.
И увидел Брайана.
Ойгла стоял у забора, безвольно опустив руки, и к нему прижималась смутная хрупкая тень, шепчущая неразборчивые, ласковые слова. Сигурд кинулся к Брайану, выхватывая меч, но тень обернулась к нему и он увидел лицо.
Удивленное женское лицо. Бледный, чуть удлиненный овал с распахнутой бездной черных глаз, в глубине которых игриво мерцали алые отсветы; пушистая бахрома ресниц и пепельные пряди волос, уложенных в фантастическую прическу.
Женщина. Морок. Варк. Но – женщина. И Сигурд не смог ударить.
А если бы смог?…
Смех зазвенел в чернильной тишине переулка, и лишь нечто расплывчатое, зыбкое метнулось вверх по лунному лучу. А у забора лежал мертвый Брайан Ойгла, и на лице его остывало счастье. Такое счастье, что, увидев его, Сигурд побежал.
Он бежал, как не бегал никогда в жизни, плача злыми слезами, слыша смех женщины из бреда, спотыкаясь и чувствуя себя Перевертышем, по следу которого идет неумолимый Скользящий в сумерках…
В Японии царит Эпоха Воюющих Провинций. Все сражаются со всеми, горят крепости и монастыри, вороны пируют на полях боев. Монах-воин Кэннё, настоятель обители Хонган-дзи, не может больше видеть этот ужас. Он просит будду Амиду сделать что-нибудь, что прекратило бы кровопролитие, и милосердный будда является монаху. Дар будды изменит всю дальнейшую историю окрестных земель, превратив Страну Восходящего Солнца в Чистую Землю. Вскоре правительство Чистой Земли учредит службу Карпа-и-Дракона, в обязанности которой войдут разбирательства по особым делам, связанным с даром будды.
Кто не слышал о знаменитом монастыре Шаолинь, колыбели воинских искусств? Сам император благоволит к бритоголовым монахам – воинам в шафрановых рясах, чьи руки с выжженными на них изображениями тигра и дракона неотвратимо творят политику Поднебесной империи. Но странные вещи случаются иногда в этом суетном мире Желтой пыли…Китай XV века предстает в книге ярким, живым и предельно реалистичным. Умело сочетая традиции плутовской новеллы с приемами современной прозы, тонкую иронию и высокую трагедию, динамичный сюжет в духе «Путешествия на Запад» – с оригинальными философскими идеями, авторы добиваются того, что вращение Колеса Кармы предстает перед читателем в абсолютно новом свете.
Закон будды Амиды превратил Страну Восходящего Солнца в Чистую Землю. Отныне убийца жертвует свое тело убитому, а сам спускается в ад. Торюмон Рэйден – самурай из Акаямы, дознаватель службы Карпа-и-Дракона – расследует случаи насильственных смертей и чудесных воскрешений, уже известных читателю по роману «Карп и дракон». Но даже смерть не может укротить человека, чья душа горит в огне страстей. И теперь уже не карп поднимается по водопаду, становясь драконом, а дракон спускается с небес, чтобы стать карпом.
Силы Света и силы Тьмы еще не завершили своего многовекового противостояния.Лунный Червь еще не проглотил солнце. Орды кочевников еще не атаковали хрустальные города Междумирья. Еще не повержен Черный Владыка. Еще живы все участники последнего похода против Зла — благородные рыцари и светлые эльфы, могущественные волшебники и неустрашимые кентавры, отважные гномы и мудрые грифоны. Решающая битва еще не началась…Ведущие писатели, работающие в жанре фэнтези, в своих новых про — изведениях открывают перед читателем масштабную картину непрекращающейся магической борьбы Добра и Зла — как в причудливых иномирьях, так и в привычной для нас повседневности.
Миф о подвигах Геракла известен всем с малолетства. Но не все знают, что на юном Геракле пересеклись интересы Олимпийской Семьи, свергнутых в Тартар титанов, таинственных Павших, а также многих людей - в результате чего будущий герой и его брат Ификл с детства стали заложниками чужих интриг. И уже, конечно, никто не слышал о зловещих приступах безумия, которым подвержен Великий Геракл, об алтарях Одержимых Тартаром, на которых дымится кровь человеческих жертв, и о смертельно опасной тайне, которую земной отец Геракла Амфитрион, внук Персея, вынужден хранить до самой смерти и даже после нее.Содержание:Андрей Валентинов.
Закон будды Амиды гласит: убийца жертвует свое тело убитому, а сам спускается в ад. Торюмон Рэйден, самурай из службы Карпа-и-Дракона, расследует случаи насильственных смертей и чудесных воскрешений. Но люди, чья душа горит в огне страстей, порой утрачивают облик людей. Мертвые докучают живым, в горной глуши скрываются опасные существа, а на острове Девяти Смертей происходят события, требующие внимания всемогущей инспекции тайного надзора. Никого нельзя убивать. Но может, кого-то все-таки можно? Вторую книгу романа «Дракон и карп» составили «Повесть о голодном сыне и сытой матери», «Повесть о несчастном отшельнике и живом мертвеце» и «Повесть о потерянной голове».
Закари Ин ничего не знает о Китае. В школе преподают только западную историю и мифологию, а мама-китаянка не любит говорить о своем прошлом. Самое время пройти экспресс-курс, потому что маму Зака похитили демоны, которые пытаются открыть портал в подземный мир, а дух Первого императора Китая вселился в его очки дополненной реальности и комментирует все происходящее. Теперь у Зака есть всего четырнадцать дней до наступления Месяца Призраков, чтобы на пару с одним из самых печально известных тиранов в истории добраться до Поднебесной, украсть могущественные артефакты, сразиться за мир смертных и спасти маму.
Отправляясь хоронить надежды на самую бесперспективную окраину империи, Гайрон четвертый сын из дома Рэм даже не подозревает какую долю ему, на самом деле, уготовила безжалостная судьба. А пока он решает проблемы, бесполезной на первый взгляд провинции, империя начинает трещать по швам. Иллюстрации в произведении подобраны автором.
Пески и ветра, ифриты и джины, сокровища самого султана, и даже таинственный орден ашинов — полный тайн и загадок восток отнюдь не желает выпускать Ильдиара де Нота из своих жарких объятий. Чтобы вернуться домой, ему придется внимать голосам Пустыни и научиться играть по ее правилам. В то же время по следам отправленного в изгнание магистра отправляется его бывший оруженосец, а ныне — друг и соратник, сэр Джеймс Доусон, которому в его предприятии помогает старозаветный паладин Прокард Норлингтон. Но, на свою беду, рыцари делают остановку старом придорожном трактире, двери которого ведут вовсе не туда, куда бы хотелось его постояльцам. Теперь их путь лежит через Терновые Холмы — серый и безрадостный край, где живые люди лежат в присыпанных землей могилах, в небесах кружат желто-красные листья, а меж кустов колючего терна и цветущего чертополоха бродят опасные и вечно голодные твари…
Предупреждаем сразу, что это не фанфик по Андрею Крузу. Хотя ходячие мертвецы здесь есть. А как же, ведь Апокалипсис это и есть "Время мёртвых". Да-да это именно Апокалипсис, но не воплощение фантазий Иоанна Богослова, навеянных ему грозой над островом Патмос. Хотя есть и ангелы и демоны, а ещё Воины Света и Вестники Смерти. Правда есть и Спаситель, но есть и Королева Проклятых. А что живые? Ну, да есть и живые, поначалу. И они даже пытаются остаться в живых. Или, хотя бы выбрать сторону на которой придётся сражаться.
![Беглец [или "Не хочу быть героем"]](/build/oblozhka.dc6e36b8.jpg)
Маленький боевик в стиле меча, магии и черного плаща. Автор постарался максимально избежать ляпов и очевидных несуразностей. Надеюсь получилось.
Сын легендарного «чародея поневоле» Магнус — это, что называется, оригинальное слово в искусстве Высокой магии!Есть, знаете, масса чародеев, бродящих из мира в мир во исполнение своей высокой миссии... а вот как насчет волшебника, что бродяжничает В ПОИСКАХ этой самой миссии — а найти ее ну никак не может?..Есть, знаете, просто куча магов, готовых сей секунд пустить свое искусство в ход во имя благого дела... а вот как насчет волшебника, что во имя благого дела чародействовать КАК РАЗ НЕ НАМЕРЕН?..Это — блистательный сериал Кристофера Сташефа.Самая забавная смесь фэнтези и фантастики, невероятных приключений и искрометного, озорного юмора, какую только можно вообразить.Вы смеялись над славными деяниями «чародея поневоле»? Тогда не пропустите сногсшибательную сагу о странствиях ВОЛШЕБНИКА-БРОДЯГИ!
Как распорядиться наследством, доставшимся от незнакомого человека, которого вы видели лишь однажды? Или это оно распорядится вами? Ты зритель. Пятый ряд, третье место. Справа от прохода. Занавес. А на сцене… А на сцене льется кровь, умирают жертвы. Зритель должен прочувствовать катарсис. До конца…© lilit (fantlab.ru)
Мир, в котором стихи имеют силу заклинаний. В этот мир попадает человек с Земли.Романтическая история о стихах и колдовстве, дружбе и предательстве, любви и жестоких сражениях, силе и бессилии…
Странный средневековый восточный город на Земле. В городе начинают без видимых причин умирать люди. Но в глазах умерших неизменно застывает невыразимый ужас. Лекарь Якоб решает узнать причину этих смертей.
Стоит в центре арены Бог-Человек-Зверь. Молчат, затаив дыхание, трибуны. Меч и трезубец против власти Права. Время пришло, время бьет в колокола! Содрогается вложенная в мир Пустота. Время пришло; Путь проходит через нас. Предтечи — человек-тигр Оити Мураноскэ, человек-чудовище Сергей, человек-бегун Эдди, человек-дельфин Ринальдо — вехи на последнем пути Человечества. Мы превращаемся......Мы были мудрым, сильным, гордым Сартом, чей удел — прокладывать тропу и ожидать на ее поворотах других, идущих следом; мы стояли на арене, облитой солнцем и голодной влагой глаз; наши обожженные сердца Живущих-в-последний-раз одолели нашу же вампирскую суть — мы вернулись к солнцу и вывели других..