Сумерки Европы - [104]

Я отнюдь не хотѣлъ предшествующимъ сказать, что такъ именно и будетъ. Я только хотѣлъ указать, что такъ можетъ быть, что имѣются силы и тяготѣнія, толкающія въ эту сторону. Многое можетъ этому препятствовать. И глубоко развивающійся и распространяющійся антисемитизмъ, какъ въ Россіи, такъ и въ Германіи; и глубокая аберрація еврейской политической интеллигенціи въ поразительно рѣзкомъ противорѣчіи съ подлинными интересами и укладомъ своего народа, глубоко проникнутой идеями соціализма (при яркой буржуазности еврейства) и узкаго націонализма (при безспорной имперской тягѣ еврейства). И все же думается — не въ этомъ рѣшающій моментъ. Если еврейство и не сумѣетъ выдвинуть здоровую интеллигенцію на смѣну запутавшейся въ господствовавшихъ лозунгахъ, если слѣпая эмоція антисемитизма и преодолѣетъ и начала гражданственности, и чувство культуры, — то процессъ этотъ все же пойдетъ, хотя бы въ уродливыхъ безыдейныхъ формахъ; пойдетъ силой стихійнаго бытового интереса. Суть въ другомъ — пойдетъ ли вообще неразрывный процессъ оздоровленія и возстановленія Европы, Германіи, Россіи. Съ нимъ возстановится, и безъ него погибнетъ европейское еврейство — полнѣе, чѣмъ другіе народы.

III. Россія

Послѣдній анализъ затронулъ отношенія Россіи къ проблемѣ возстановленія Европы и къ проблемѣ возстановленія Германіи. На протяженіи этой книги я сознательно оставлялъ въ сторонѣ русскій вопросъ, — потому что это сама по себѣ громадная многообразная проблема, которая требуетъ самостоятельнаго анализа не только историческаго и культурнаго ея смысла, но въ частности и современнаго положенія, т. е. анализа великой смуты и ея результатовъ. И потому и здѣсь, чтобы не подымать этого сложнаго комплекса, о которомъ приходится говорить въ другихъ мѣстахъ, лишь вкратцѣ отмѣчу существо вопроса въ затронутомъ отношеніи.

Необходимость возстановленія Россіи для общеевропейскаго возстановленія — ясна всѣмъ; однако разныя страны по разному подходятъ къ этой единой задачѣ. Прежде всего въ отличіе отъ самой Россіи — для рѣшающихъ державъ современнаго міра — время терпитъ, они были заняты бездной другихъ дѣлъ и вопросовъ, не болѣе важныхъ, но болѣе близкихъ и для нихъ настоятельныхъ. Можетъ быть уже и въ этомъ отношеніи Германія находится въ особомъ положеніи, такъ какъ ей болѣе чѣмъ другимъ необходимо спѣшно предложить свой трудъ, развить свое производство — для облегченія своего хозяйственнаго не только подорваннаго, но и подрываемаго положенія. Но еще не въ этомъ суть. Суть въ томъ, что разныя европейскія страны по разному заинтересованы въ русскомъ возстановленіи.

Англія, заинтересованная въ хозяйственномъ возстановленіи Россіи, нисколько не заинтересована въ ея возстановленіи государственномъ, считала себя даже, наоборотъ, заинтересованной въ ея длительномъ, а по возможности окончательномъ государственномъ упадкѣ. Въ этомъ несомнѣнно заключалась одна изъ причинъ длительной и упорной, хотя первоначально и скрытой поддержки англичанами большевиковъ, какъ наилучшихъ разрушителей изнутри русской государственности. Англичане, искони направлявшіе свою политику на уничтоженіе всякой европейской державной мощи, уже поэтому во всей средней части 19 вѣка видѣли въ Россіи врага, подлежавшаго уничтоженію; пуще другихъ Россія была или казалась опасной Англіи, потому что уже вѣсомъ своей государственности она угрожала своеобразно не по морскимъ путямъ, а на сушѣ своимъ непосредственнымъ азіатскимъ продолженіемъ — самой основѣ англійскаго могущества и богатства въ Азіи. Благодаря этому Англія и воспользовалась представившимся ей случаемъ уничтожить одновременно со своимъ врагомъ вчерашняго дня, Германіей, своего врага третьяго дня, всего столѣтія — Россію. Въ силу этого она и постаралась обставить это государственное уничтоженіе всевозможными гарантіями. Частью это гарантіи внутренняго характера — возможно болѣе продолжительное господство большевизма; частью это гарантіи международнаго характера — именно отчлененіе отъ Россіи и стремленіе поставить отъ себя въ зависимость части отторгнутыя; частью они заключаются въ стремленіи захватить въ сферу своего вліянія узловыя точки для воздѣйствія и контроля. Но этимъ самымъ создается и неискоренимое внутреннее противорѣчіе во всей англійской политикѣ по отношенію къ Россіи, — ибо нельзя использовать хозяйственно страну, держа ее въ государственныхъ развалинахъ. Хозяйство связано съ государственностью; развившееся на опредѣленной государственной основѣ, оно не можетъ продолжаться при его уничтоженіи. Разрушеніе державнаго государства предполагаетъ гибель такихъ количествъ людей, уничтоженіе такихъ хозяйственныхъ цѣнностей, что эта разруха устраняетъ возможность использованія русскихъ богатствъ, ибо оно возможно — хотя бы и при участіи иностраннаго капитала и — даже организаціи и труда, — но все же основнымъ образомъ только русскими силами и слѣдовательно русской организованностью и слѣдовательно организованностью, соотвѣтствующею уже достигнутому (хотя бы и подорванному, но все же уже достигнутому) уровню россійской государственности. Отсюда государственная разрушительная задача Англіи по отношенію къ Россіи дѣлаетъ совершенно иллюзорной ея задачу экономическую. Въ этомъ смыслѣ эта политика безнадежна для цѣлей Англіи и разрушительна для задачъ Россіи.